Безумная мудрость[Перевел с англ. С.Рысев]

Иудо–христианская религия придает текущим событиям гораздо большую значимость, чем та, которая им может быть приписана в соответствии с хронологическими рамками других культур. В системе верований Запада отсутствуют бесконечные циклы или вечные возвращения, характерные для мифологий народов Азии и Америки. В библейских текстах нет упоминаний о прошлых мирах или мирах грядущих. Там сказано, что Иегова создал мир в течение недели, что земля — единственный мир, который был, есть и будет, и что момент сотворения мира является точкой отсчета времени.

В восточных верованиях существуют космологии, включающие в себя описания бесконечных циклов и миров внутри миров, которые, в свою очередь, являются частью других миров. Индусы разделяют время на эпохи, называ — [188] емые югами. Четыре юги составляют одну махаюгу, которой соответствует период времени, равный 4 320 000 годам. Тысяча махаюг составляет одну кальпу, или законченный «мировой цикл». (Мировой цикл можно понимать как время между двумя «большими взрывами».) В индуистской космологии один мировой цикл равен всего одному дню жизни верховного божества Брамы. Сто лет, состоящих из таких «дней», или 311 миллиардов наших лет — это жизнь Брамы. Однако, согласно древнему индуистскому писанию «Брахмавайварта–пурана», даже Брама, творец, не волен распоряжаться временем: «Брама следует за Брамой; один уходит, другой приходит; их бесконечное число не поддается счету».

Аналогичным образом, человеку невозможно осмыслить и буддийское представление о времени. Будда дает образное изображение безмерности времени. Он описывает гранитную гору в семь миль высотой и в семь миль шириной. Каждые сто лет ворона, держащая в клюве шелковый платок, пролетает над горой, обтирая ее вершину. Время, которое требуется для того, чтобы сровнять эту гору с землей, составляет один мировой цикл. Затем, конечно, вырастает новая гранитная гора. Сизиф, уступи–ка место вороне.

В предыдущей главе мы следили за тем, как Будда пересчитывает бесчисленное количество атомов во Вселенной. Эта система подсчета может быть применена также и ко времени. В зависимости от точности вычислений, до конца времен осталось либо 3, 7, либо 33 «безмерности». Надо полагать, еще окончательно не определено, как безмерность относится к бесконечности.

Антрополог и философ Мирча Элиаде заявляет, что все восточные понятия о времени подводят нас к «метафизической девальвации человеческой истории». Все эти бесконечные величины умаляют нашу значимость в двух аспектах: время и Вселенная не только много больше нас, но мы даже не в состоянии оценить, насколько они нас больше.

Выдвинув теорию «большого взрыва», согласно которой возраст Вселенной насчитывает примерно 15 (25) миллиардов лет, западная наука только начинает догадываться о всей необъятности времени. Астрофизики в настоящее время рассматривают возможность гравитационного коллап — [189] са, при котором наша Вселенная сожмется в одну крохотную частицу, а затем, возможно, начнет быстро расширяться в результате еще одного «большого взрыва». Когда Далай–ламу, первосвященника тибетского буддизма, спросили, что он думает по поводу теории «большого взрыва», он, смеясь, ответил: «Ну конечно, мы о нем знаем. Но это не какой–то один взрыв. Это целая канонада!» Может статься, что Запад наконец приходит к собственному варианту восточного взгляда на мир, к признанию существования природных циклов. Вся разница будет лишь в том, что наше представление об этих циклах будет выражено с помощью таких терминов, как «черные дыры» и «искривленное пространство», а не с помощью образов гранитной горы или Господа Шивы, который создает и разрушает мировые системы каждым шагом своих пританцовывающих ног.

Участники нашей группы безумных мудрецов решают отдохнуть. Койот начинает выть на луну, правда, мы не можем определить, на какую из бессчетного числа лун он воет и какой мировой системе она принадлежит. Между тем несколько астрофизиков лихорадочно пытаются выяснить, возможно ли встроить азиатскую космологию в их нынешние теории. Наши ученые мужи озабочены тем, что, если восточные «беспредельности» окажутся соответствующими действительности, множество математиков потеряет свою работу и, быть может, многим нобелевским лауреатам придется вернуть свои премии.