Безумная одержимость (ЛП)

— Так я и думал. Нам не нужно обсуждать... такие вопросы прямо сейчас. Как думаешь, Аллистер женится на тебе?

Это ее позабавило.

— Нет. Я не выйду замуж.

Она говорила так чертовски уверенно, что мне захотелось затащить ее в здание суда прямо сейчас.

— Ты что думаешь, Донни?

Саул обратился к своей правой руке, который, должно быть, находился в комнате.

— Не думаю, босс.

— Тогда, я уверен, ему будет все равно, что ты возвращаешься в Чикаго, — сказал Саул. — Как только ты обоснуешься, мы поговорим о том, как устроить твой брак. Тебе давно пора обзавестись детьми, Джианна. Ты уже почти миновала свой расцвет.

— Как бы я ни ценила искреннюю заботу в твоем голосе... нет. Нет переезду. Нет браку. И нет сексу с мужчинами по твоему выбору.

Хорошая девочка.

Чья-то рука хлопнула по столу.

— У тебя есть долг перед этой семьей, черт возьми!

— Долг? — она усмехнулась. — Что ты когда-нибудь делал для меня? Ты точно не защитил свою восьмилетнюю дочь от одного из своих сумасшедших друзей!

Густая тишина прокралась под дверь.

В тот момент, когда он не пытался отмахнуться от ее обвинений, я понял, что он не знал. И это единственное, что могло спасти ему жизнь.

— Я одевал тебя, кормил тебя...

— В общем, самый минимум того, чтобы сохранить кому-то жизнь. Мы понимаем, папа — ты был выдающимся отцом.

— Ты неблагодарная сука, — выплюнул он.

Ее голос задрожал от волнения.

— Знаешь, мне тебя жаль. Ты был одержим мамой, а она тебя ненавидела. Она ненавидела тебя так сильно, что рисковала побегом от тебя снова, и снова, и снова...

Я пошевелился, услышав звук стула, ударившегося о стену, и толкнул дверь. Мой голос был неестественно спокоен.

— Убери руку.

Саул держал ее за лицо, впиваясь пальцами в щеки. Его челюсти сжались, но он отпустил ее, отступил назад и отряхнул рукав.

Я не смотрел на нее — не мог смотреть, — потому что, если бы на ее коже была хоть одна красная отметина, я бы сорвался.

— Уходи, Джианна, — сказал я.

Она помедлила.

— Выйди.

Когда она направилась к двери, Донни посмотрел на Саула, чтобы узнать, должен ли он пропустить ее. Саул напряженно кивнул. Донни закрыл дверь и встал рядом.

Саул откинулся на спинку кресла и поправил какие-то бумаги на столе, словно его только что не застали за нападением на дочь.

— Присаживайся, Аллистер. Давно мы не болтали.

Я никогда в жизни не болтал с этим человеком. И никогда не работал. Я был знаком с ним только через Антонио. И согласился работать с Антонио — Итальянцем, не меньше, — только потому, что был одержим его женой.

Я остался стоять.

— Не знаю, как сделать это для тебя короче и слаще — Джианны для тебя больше не существует.

— Ты говоришь так, словно имеешь на нее право, Аллистер. Не забывай, что именно я привел ее на эту проклятую планету.

— Ты? Судя по тому, что я слышал, кто-то другой трахал твою жену сильнее, чем ты.

Краснота окрасила его лицо.

— Ты не хочешь делать из меня врага.

— Боюсь, что для этого может быть слишком поздно.

Наши взгляды впились друг в друга.

— Ты хочешь мою дочь? Хорошо, можешь забрать ее. Только не приходи ко мне плакаться, когда увидишь, что она трахается с твоим ремонтником. Боюсь, в этом отношении она похожа на свою мать.

Мужчина был так чертовски зол, что от него воняло. Но было что-то еще — чувство вины. Босс старел, и его совесть наполнялась. Он был слишком измучен, чтобы знать, как извиниться, и вместо этого душил свою дочь.

— Я рискну.

Когда я проходил мимо его младшего босса, одинокий хлопок рикошетом отскочил от стен, когда я вытащил свой 45-й и выстрелил ему в руку. Он зашипел от боли и соскользнул вниз по стене.

Саул сжал челюсти, но только приподнял бровь.

— Это за то, что ты прикоснулся к ней. — я убрал пистолет и открыл дверь. — Каждый раз, когда ты прикасаешься к чему-то, что принадлежит мне, я буду портить что-то твое.

Глава 24

Джианна

Хлопок, рассекший воздух, послал осколок льда в мое сердце.

Как только Кристиан вошел в гостиную, где я расхаживала, облегчение проникло под мою кожу и перехватило дыхание.

Мой пульс участился.

Глаза горели.

Гнев, облегчение, страх перед этим извращенным воссоединением семьи — все это взорвалось. Я шагнула к нему и толкнула. Он не сдвинулся ни на сантиметр, и это только разозлило меня еще больше. По моей щеке скатилась слеза.

— Ты работал с моим папой! — обвинила я.

— Я никогда не работал с твоим отцом.

Горький звук вырвался у меня, давая понять, что я ему не верю.

Его челюсть дёргалась.

— Я имел дело только с Антонио. Как ты знаешь, они в одном кругу.

В его словах было слишком много смысла. Я поспешила с выводами, потому что всегда предполагала худшее в мужчинах. Но дело было не только в этом. Мне хотелось верить в самое худшее. Потому что он заставлял меня чувствовать, что я теряю контроль, будто спасательный плот выскальзывает из моих пальцев каждый раз, когда он прикасается ко мне.

Я ненавидела эти чувства.

Благодарность. Неопределенность. Облегчение.

Потому что в конце концов я утону в них.

И он собирался мне это позволить.

Гнев вернулся в полную силу, обжигая мои вены и глаза.