Безумная

Никита быстро посмотрел на Мадаева. Но он был знаком с ним уже давно и сразу понял по жёсткому взгляду, что тот не изменит своего решения. «Что ж… – подумал он о том, что это незаконно, – это его выбор; да и такая ситуация…».

Дмитрий замер, открыв рот и не зная, что сказать. А Санаев тут же поднял левую руку, очень пристально и пронзительно глядя на него.

– Нет, это запрещено! Я не позволяю, вы не имеете права! – вдруг испугался тот. Он, задыхаясь, размахивал руками, словно пытаясь найти потерянную точку опоры, и ему вторила подскочившая с места испуганная Света. Но коллеги сдвинули её к окну, где она и замерла в ужасе от происходящего, а Зверева усадили в кресло.

«Всё равно я услышу, зачем он взвалил это на неё, а там пусть хоть выговор, хоть…», хмуро подумал Костя о том, что действительно не имел полномочий так поступать. Но иного выхода он перед собой теперь не видел.

Дмитрий сопротивлялся гипнозу. Очевидно было, что дело затягивалось: с ним всё происходило не так, как с Валентиной. Она безмятежно позволяла погрузить себя в это состояние, сама желая найти ответы в своём подсознании, но Зверев, казалось, этого не хотел больше всего на свете! Его разум яростно, отчаянно боролся, но молодая кровь всё же была сильнее: вскоре его судорожные движения смягчились, и Никита, напряжённый до такой степени, что обозначились мышцы на его руках, смог чуть-чуть расслабиться.

– Слишком силён… – сквозь зубы отметил он. – Придётся сначала спустить его глубоко в детство…

Он медленно провёл рукой перед потускневшими глазами Дмитрия. Тот глубоко вздохнул и нехотя положил сжатые кулаки на подлокотники кресла.

– Вы меня слышите? – не опуская руку, мягко спросил Никита, но в глазах была твёрдая решимость держать его под контролем.

– Да, – сквозь зубы проговорил тот.

– Вы помните, кто вы?

В ответ раздалось неразборчивое пыхтение: Зверев явно пытался выбраться из плена чужой воли. Тогда Никита посмотрел на него ещё жёстче, и тот вдруг, в порыве резко сжав губы, также резко их разжал, как и кулаки, и лицо его наполнилось безмятежностью, присущей тем, кто беззаботно спит.

– Я хочу, чтобы вы были спокойны. Вы спокойны? – медленно, как ни в чём не бывало, продолжал Санаев, будто ведя обычную беседу.

– Да, теперь мне почти хорошо, – негромко ответил тот.

– Вы сейчас находитесь в безопасном месте. Где вы? – уточнил он.

– В маленьком углу, под столом.

– Что это за стол? – спросил он, пока остальные удивлённо переглядывались.

– Это старый стол на чердаке. Под ним темно и меня никто не сможет найти.

– Вы часто тут прячетесь?

– Всё детство, – Дмитрий немного съёжился в кресле.

– А от кого?

– Ото всех!

– Вас кто-то пугает?

Зверев молчал, сжав губы, как напуганный мальчик.

– Кого вы боитесь? – перефразировал Никита вопрос.

– Отца – он часто меня бьёт. И мальчишки во дворе дразнят слабаком и тоже бьют… Я прячусь, чтобы меня не нашли. Вы слышите? – вдруг вздрогнул Дима, ещё больше сжавшись, будто пытаясь забиться в самый маленький уголок. – Отец внизу опять кричит! Он будет искать меня и опять побьёт!.. – в голосе появилось дрожание слёз.

– Успокойтесь! – приказал Никита. – Вы в безопасности, вас никто не тронет. Вы в чём-то провинились или он просто вас не любит?

– Он никого не любит!

– А вы его?

Лицо Дмитрия из испуганного превратилось в озлобленное.

– А я их ненавижу! Их всех! Но это ненадолго… – чуть не крикнул он, задыхаясь от злости и обиды.

– Почему? Что вы собираетесь сделать?

– Я стану сильным и умным, отомщу им всем! Всем! Меня больше никто никогда не тронет! – со слюной выплёскивая ненависть, крикнул Зверев.

– Успокойтесь! Я хочу, чтобы вы вспомнили, что потом вы стали старше – начали самостоятельную жизнь и стали свободны. Сейчас их нет рядом и мстить некому.

Зверев сипло засмеялся.

– Почему вы смеётесь? Вас насмешило это воспоминание? – уточнил Санаев.

– Их нет рядом, их нет! – почти запел довольный Дима. – А мстить можно всем!

– Вы уже взрослый. Разве ваша ненависть не утихла?

– Мстить можно всем, можно всем!.. – беззаботно продолжал тот. – Главное, знать – как.

– Разве у вас ещё есть враги?

– Все люди, все люди… Но меня больше не тронут! Я сильнее их, умнее…

– А ваши пациенты? Вы ведь врач, вы призваны помогать им?

– Они мне дают деньги. А иногда я и сам беру… – хрипло засмеялся он.

– Вы действительно умны, – спокойно отметил Никита, пока свидетели шептались, качая головами. Только Мадаев смотрел с каким-то странным чувством отвращения, смешанного с жалостью, да Валентина глядела с ужасом. Света всё ещё была в каком-то ступоре и лишь иногда молча заламывала руки, мечтая, чтобы этот эпизод скорее закончился. – А как вы их берёте?

– Я говорю, сколько они должны мне принести, и они несут. И это не за сеанс! – радостно оскалился он вдруг.

– А за что?

– Просто так, потому, что я так хочу! Потому что я сильнее.

– И много денег вы уже так получили?

– Да, очень!

– Вы умный человек! А сеансы вы проводили, как нужно?

Зверев засмеялся.