Безумнее всяких фанфиков

– Да, да, конечно, – сказал мистер Исикава. – Ты умная девочка, а умные девочки много думают. Потому тебя и взяли в Стэнфорд.

Все оказалось сложнее, чем ожидала Мо, – а она продумала почти каждый возможный сценарий, включая тот, при котором прямо во время разговора начнется война. Она пыталась говорить все как было задумано, но чем больше отец перебивал, тем сложнее было сосредоточиться.

– Как раз про Стэнфорд я и хочу поговорить, – сказала она. – Взрослые порой принимают непростые решения, а я не хочу жить, жалея об упущенных возможностях. Я решила, что Стэнфорд мне не подходит.

– Ты слишком к себе строга, Морико, – сказал мистер Исикава. – Ты так прилежно училась и получала отличные оценки. Ты не меньше прочих заслуживаешь поступить в Стэнфорд. Не бойся.

Больше всего Мо боялась, что он не станет ее слушать, и начала волноваться. Да, ее отец плохо знал английский, но дураком он вовсе не был. Возможно, мистер Исикава уже понял, что хочет сказать дочь, и просто делал вид, что не понимает.

– Пап, ты меня не слушаешь…

– Многие подают документы в Стэнфорд, но принимают только лучших.

– Да, я тебя услышала, послушай и ты меня…

– Стэнфорд – отличная возможность и гарантия отличной карьеры…

– ПАП, ДА НЕ ХОЧУ я в СТЭНФОРД!

Мо изумилась своему выпаду даже больше отца. Мистер Исикава уронил ложку в суп и уставился на пустые стулья за другим концом стола. Повисло молчание, пока Мо наконец не собралась с духом и не положила перед ним папку.

– Меня приняли в программу писательского мастерства в Колубийском университете в Нью-Йорке, – сказала она. – Я хочу поступить туда и именно туда собираюсь пойти. Вот информация о программе и о курсах, которые я буду посещать. Знаю, ты хотел для меня другого, но это моя жизнь, и я писатель, а не бизнес-леди. Пожалуйста, поддержи меня.

Мистер Исикава открыл папку и пролистал бумаги, но видно было, что прочитать он ничего даже не попытался. Затем он вернул папку Мо и скрестил руки на груди.

– Колумбийский университет – это ошибка, Морико, – сказал он. – Стэнфорд – разумный выбор.

– Пап, Колумбийский – отличный колледж, и там прекрасная программа по экономике, которую я могу изучать дополнительно.

– Писательство – не настоящая профессия. Чтобы стать успешным человеком, тебе нужна достойная работа.

– Ты даже никогда не читал, что я пишу! Может, если посмотришь, то передумаешь!

Мистер Исикава резко ударил ладонью по столу, отчего Мо подпрыгнула, а его суп разлился на письмо о приеме в Колумбийский.

– Хватит разговоров! – рявкнул мистер Исикава. – Ты пойдешь в Стэнфорд, и это не обсуждается!

– Пап, ну пожалуйста!

Мистер Исикава заставил дочь умолкнуть – он больше не бил по столу, просто впервые за вечер посмотрел Мо в глаза.

– Пусть мама гордится тобой, – мягко сказал он.

Никогда еще не бывало, чтобы Мо не нашла слов, но сейчас она вдруг утратила дар речи. Отец заговорил о маме впервые за тринадцать лет – и не затем, чтобы утешить Мо, а чтобы настоять на своем!

– Ступай к себе, – сказал мистер Исикава. – Отдохни перед поездкой.

Мо взяла папку со стола и в слезах вернулась в свою комнату. Она захлопнула дверь, взяла Персика на руки и насильно обняла, свернувшись калачиком на кровати.

– Похоже, придется нам переезжать в Калифорнию, – шепнула Мо на ухо коту. – И о чем я только думала? Папа не знает, что такое сочувствие и здравый смысл. Только правила и указания.

Персик сумел наконец выцарапаться из ее объятий. Не получив поддержки ни от отца, ни от кота, Мо села за компьютер и нашла утешение в том единственном, что могло ей помочь – в творчестве.

Слезы капали на клавиатуру, а Мо печатала первый абзац новой главы романа-фанфика по «Чудо-ребятам». Получалось не в таком эротическом ключе, как до того.

Глава 5

Солнечные ветры галактики Андромеда выли в ущельях, как стая койотов на луну. В надежде укрыться доктор Конфузер и доктор Персико тянулись друг к другу, но понимали, как это опасно, и не смели соприкоснуться даже кончиками пальцев. Земляне не представляли как, но твердо знали, что должны любой ценой выбраться из этого мира, лишенного любви.

Мо писала, писала и смогла уснуть только к утру. Имена, лица и места были чужими, но любовь между доктором Конфузером и доктором Персико стала величайшей любовью в ее жизни. Да, она была вымышленной, но Мо решила, что это лучше, чем совсем ничего. И потому держалась за Персикон, как за спасательный круг, надеясь, что он убережет ее в страшную темную бурю.

Глава 5. Парольная защита