Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии

МНОГИЕ БОГАТЫЕ РУССКИЕ критически относятся к морально обанкротившемуся, как они утверждают, Западу и настаивают на том, что Россия – совершенно другая, поддерживая идею о российской исключительности. Их логика основана на том, что Россия совершеннее Запада, поскольку ее элита лучше. Этот нарратив подразумевает, что русские богачи заботливее относятся к обычным людям, а также более конкурентоспособны и предприимчивы, чем западные элиты. Тем не менее, несмотря на колоссальное богатство и впечатляющий жизненный взлет, некоторые богатые русские по-прежнему испытывают озабоченность статусом и страдают синдромом «социальных альпинистов».

Это беспокойство о своем положении в обществе можно также отметить в том, кого они нанимают, предпочитая таких же «социальных скалолазов». Это касается консультантов, юристов, управляющих имуществом и учителей для детей. Все четверо британских мужчин, сопровождавших меня на регате Хенли, упомянутой в предисловии, работают или раньше работали на богатых русских. При этом Дейв, Мэтт и Гарри совершили значительный подъем по социальной лестнице, в первую очередь благодаря полученному ими элитному образованию. Люди, совершившие социальное восхождение, особенно в Великобритании, как правило, очень озабочены своим социальным статусом. В этом плане западный персонал в чем-то похож на своих русских боссов.

Заключение

Хотя новая российская буржуазия – очень молодой класс, который возник только в новом тысячелетии, вся его история коренится в XX веке. В начале 1990-х годов в России не было капиталистического класса, который мог бы послужить для зарождающейся элиты примером того, что означает и чего требует высокое положение в обществе. Впрочем, на тот момент это мало заботило новых буржуа, поскольку на первом месте стояло накопление личного богатства любой ценой и как можно быстрее. Эти ранние постсоветские годы запечатлелись у них в памяти как чрезвычайно динамичные, а также полные безграничных предпринимательских возможностей. Действительно, новоявленные русские богачи впервые получили возможность экспериментировать, открывать новые миры, приобретать влияние в обществе и просто хорошо зарабатывать. Но нувориши уже тогда знали, что этот безумный период не будет вечен. Они понимали, что в долгосрочной перспективе социальный класс не воспроизводится подобным образом. Что-то должно было измениться.

Когда новый денежный класс окреп, обстоятельства начали меняться. На протяжении 2000-х годов, сопровождавшихся экономическим бумом, богатый класс рос в размерах, а структура его усложнялась. Начавшись в 1990-е с горстки влиятельных мужчин, сегодня российская буржуазия охватывает как минимум два поколения и включает детей и жен. Жены стали играть гораздо более значимую роль в воспроизводстве высокого социального класса, чем в 1990-е годы, к примеру, через занятие благотворительностью, тем самым повышая свой статус в обществе. Дети тоже постепенно отошли от прежнего имиджа избалованной и гедонистической золотой молодежи. В целом, социальная жизнь вышла за рамки базовых связей, которые были необходимы для выживания в беспощадной реальности 1990-х.

Как показывает мое исследование, когда богатые русские говорят о себе, они предпочитают делать акцент не на деньгах: в своих историях они уделяют гораздо больше внимания более высоким материям, таким как искусство, благотворительность, историческое наследие и размышления о духовном. В то же время это не значит, что они полностью забыли о выгоде: разумеется, во главе угла для них по-прежнему стоят собственные материальные интересы, и для многих олигархов по-прежнему жизненно важно приумножать богатство. Поэтому они стремятся всеми силами защитить свои российские активы и обеспечить их безопасность. Однако говорить об этом открыто не принято.

Переменам способствовал и тот факт, что крупные состояния уже были сколочены и вплоть до начала текущего кризиса казалось, что ничто не может поколебать их благополучие. Благодаря этому представителям денежного класса больше не требовалось конкурировать друг с другом так же жестко, как в 1990-х годах. Постепенно сформировались буржуазные нормы. Начался переход к менее показным и более утонченным способам демонстрации своего богатства; одновременно в среде богатых русских появились некие духовные потребности, они стали стремиться к высокому уровню культуры. Возник спрос на семейные истории, устанавливающие связи с прошлым. Те представители нового класса, кто изначально имел репутацию баронов-разбойников, впервые превратились в добропорядочных буржуа.

Превращение в буржуа

Мое исследование несет значительный отпечаток размышлений Пьера Бурдьё о буржуазии Франции 1970–1980-х годов. Ее комплексные механизмы социального воспроизводства во многих аспектах можно наблюдать и в новой российской буржуазии, которая в течение всего постсоветского периода приобретала похожие черты – в какой-то мере.