Безумно богатые русские. От олигархов к новой буржуазии

У евреев было мало перспектив. Выбор карьеры для них был ограничен. Они не могли поступить на дипломатическую службу или сделать карьеру в партийном аппарате; для них были закрыты некоторые научные дисциплины. Моему партнеру по бизнесу Михаилу Фридману не дали получить ученую степень.

Положение советских евреев было двусмысленным: по паспорту, в общественном восприятии и по социальному статусу они были евреями, но в культурном плане – абсолютно русскими. Еврейство в СССР считалось «негативной национальной идентичностью»[134]. Паспортное указание на то, что человек является «евреем», не только не гарантировало никаких прав, но, наоборот, ограничивало их. Иначе говоря, несмотря на ассимиляцию, которая была практически полной, дискриминация и антисемитизм, укоренившиеся среди советского населения и в государственных структурах, способствовали укреплению еврейской идентичности и сплоченности еврейских общин, а это в свою очередь лишь усиливало подозрительное отношение к ним. В Москве и Ленинграде, где традиционно жило (и живет по-прежнему) большое количество высокообразованных евреев, такие условия сформировали специфическую социальную среду еврейской интеллигенции.

Присущие еврейским кругам прочные связи и высокий уровень образования частично объясняют непропорционально большую долю успешных евреев в постсоветских бизнес-структурах[135]. Другое объяснение успешности – антисемитизм, с которым сталкивались многие амбициозные и энергичные молодые евреи в СССР. Они прекрасно понимали, что в советском строе у них мало шансов сделать блестящую карьеру и стать частью советского истеблишмента. Соответственно, в отличие от своих русских сверстников, они меньше рисковали, когда применяли свои силы в зарождающемся частном секторе[136].

Рассказывая о происхождении личного состояния, богатые русские любят культивировать образ миллиардеров, которые «сделали сами себя»: они настаивают на своих скромных корнях и на том, что добились финансового успеха исключительного своими силами, не используя культурные и социальные преимущества, доставшиеся от родителей, и не прибегая даже к дружеским связям, приобретенным в студенческие годы. Вместо этого они акцентируют внимание на тщательно подобранных эпизодах своих трудовых биографий. Например, Фридман (11-е место в топ-200 богатейших людей России – 2021, состояние – 15,5 млрд долларов), по его словам, начал заниматься бизнесом параллельно с учебой в институте, организовав схему перепродажи театральных билетов и кооператив по мытью окон, где работали его однокурсники[137]. Герман Хан, олигарх и партнер «Альфа-Групп» (его состояние на 2021 год составляло 10,1 млрд долларов), тоже начал свой путь к богатству в студенчестве, занимаясь продажей футболок и джинсов на московском рынке[138].

Более внимательный взгляд, однако, показывает, что их реальные истории успеха имеют мало общего с нарративом «Из грязи в князи». Родители Ходорковского были высокообразованными представителями советской интеллигенции. Отец Фридмана, инженер, был удостоен Государственной премии СССР за разработку систем контроля воздушного пространства в оборонных целях. Отец Хана был известным ученым в области металлургии. Благоприятные семейные обстоятельства и тесные родительские связи с элитой обеспечили им неоспоримое преимущество в условиях перехода к рыночной экономике.

Влияние родителей сказалось и на том, какое образование и какие вузы выбрали эти молодые люди. Обучение в престижных институтах в годы перестройки позволило им приобщиться к полезным социальным сетям[139]. Недаром среди богатых русских так много людей с хорошим образованием и учеными степенями. После окончания вузов многие успели поработать в научно-исследовательских институтах или военно-промышленном комплексе[140]. Они занялись уличной торговлей и другим мелким предпринимательством не потому, что у них не было другого способа заработать на жизнь, а потому, что в период перестройки и в начале 1990-х предпринимательство стало золотой жилой по сравнению с тем, чего они могли добиться в своих профессиях.

Высокообразованная элита

Всячески отрицая наличие стартовой форы, связанной с происхождением, многие из моих собеседников тем не менее признавали важную роль советского образования в успешном развитии их карьеры. Объясняя феномен российских нуворишей, бывший миллиардер Борис Минц говорил: «Никто из нас не получил никакого наследства». И, на мгновение задумавшись, добавил: «Кроме образования»[141]. Финансист и коллекционер произведений искусства Игорь Цуканов, хотя и не стал распространяться о начале своего предпринимательского пути, подчеркнул, что им всегда двигало интеллектуальное любопытство.