Безумно опасна

— Майя работает на Питера Каллахана, — произнесла Баба медленно, нащупывая направление. — Здесь замешаны большие деньги. И она сказала, что у него большое влияние в округе. У меня такое ощущение, что похищения связаны с одной или сразу двумя причинами.

Лиам обдумывал это около минуты.

— Ты намекаешь, что Майя крадет детей и продает их, чтобы получить деньги на бурильный проект Каллахана? Или отдаёт их людям, которым нужны маленькие дети для каких-то извращений, в обмен на какого-то рода влияние?

У него явно были сомнения, но он все равно рассматривал такую возможность, в стиле законника, который не желает исключать любую версию, даже самую немыслимую.

— Есть очень много богатых людей, связанных с нефтегазовой индустрией за границей. Ты думаешь, они переправляют детей из страны? Это объяснило бы, почему нигде нет ни следа.

Потом он покачал головой.

— Нет, невозможно. Это слишком похоже на мыльную оперу, — на Бабин озадаченный взгляд, он добавил: — Слишком надуманно. Питер Каллахан много вложил в продвижение этого фрекинга — он твердо намерен заработать миллионы на этом, если все пойдет по плану — но мне представляется мало вероятным, что он будет делать что-то столь радикальное.

Он постучал пальцем по пустой бутылке, прежде чем поставить ее возле аптечки, и сказал слегка приглушенно:

— Питер Каллахан, может быть и сукин сын, но у него самого есть маленький сын. Я не могу поверить, что он стал бы заниматься продажей детей из-за каких-то извращенных деловых преимуществ.

Баба тоже надеялась, что она неправа, но у нее было меньше веры в человечество, чем у него. И все же, если это было именно то, что происходит, конечно, они будут действовать очень осторожно.

Но дети и вправду должны были куда-то деваться. Если Майя их не просто убивала (и как не грустно, такая возможность оставалась), тогда что она с ними делала? Проблеск идеи всплыл в ее мозгу, как блуждающий огонек на болоте, где полно болотного газа; он носится туда-сюда, и его невозможно поймать. Но это уже что-то.

— Может мы как-то неправильно на это смотрим, — сказала она, пытаясь уловить эту блуждающую идею.

Лиам заворчал и поднялся на ноги, усталость проскальзывала во всех линиях его тела и тенях, залегших под глазами.

— Здесь нет никаких мы, Мисс Ягер. Позвольте, просветить вас на этот счет, — он встретил ее пылающий взгляд ледяным спокойствием. — Я все это обдумаю и рассмотрю под любым углом, какой только возможен, но ты должна держаться подальше от Майи Фриман, Питера Каллахана и кого бы то ни было, кто связан с газовой компанией. Это единственное, что я могу сделать, чтоб обезопасить тебя.

Баба шумно выдохнула через нос, жалея, что не может выдыхать пламя как Чудо-Юдо. Это бы хорошо проучило шерифа, если бы она случайно подожгла его.

— Тебе не нужно меня защищать, Шериф. Я уже давным-давно забочусь о себе сама, — она бросила на него оценивающий взгляд. — С другой стороны, мне сказали, что ты сломлен, и поэтому они не рассматривают тебя как угрозу. Это так?

Может это было и бестактно с ее стороны, но если она собиралась положиться на него как на союзника, пусть и вынужденного, ей нужно было знать наверняка, так как она может зависеть от него. К тому же у нее никогда не было чувства такта.

Его скулы немного покраснели. На мгновение, он выглядел так, что казалось просто уйдет, не ответив. Он глубоко вздохнул и снова обрел контроль, что говорило о долгой практике. Баба неожиданно поняла, что переосмыслила его постоянное спокойствие, которое иногда казалось ей таким раздражающим, и вместо этого увидела укрепленную стену, построенную кирпич за кирпичом кровавыми пальцами.

— Нет, — и глубокая боль была в его глазах, такая, что на миг она забыла какой был вопрос. — Не сломлен. Просто немного раздавлен. Типа как ты. И как и ты, я выздоравливаю. Просто это не быстрый процесс.

Хитрая улыбка дала возможность мельком увидеть его острый ум, скрытый под его слишком длинными волосами и обманчиво мягкой внешностью.

— Кроме того, по своему, но, мои беды работают мне на пользу. Я нравлюсь здешним людям. Так же сильно, как совет округа хотел бы от меня избавиться, они не хотят выглядеть в плохом свете, увольняя человека, который пережил большое горе.

Баба уже открыла рот, чтобы спросить, но затем закрыла, когда он покачал головой.

— Не переживай об этом, — тень пробежала по его лицу, как туча закрывшая солнце. — Я сомневаюсь, что ты будешь здесь достаточно долго, чтобы это имело значение.

Она не собиралась спорить с этим; он был почти совершенно прав. Бабы не оставались.

— Я поговорю с Бобом утром, — добавил он. — Я могу позвонить тебе и дать знать, когда он думает, мотоцикл будет готов.

— У меня нет телефона.

— У тебя нет телефона? — не веря повторил Лиам. — Тогда каким манером люди могут с тобой связаться?

Баба пожала плечами.

— Обычно они просто оказываются у моих дверей.

— Это смешно, — возмутился он.

— Серьезно? — она изогнула бровь. — А вот ты так и сделал.