Безумно опасна

Он сделал все возможное, чтобы всех успокоить, но когда вышел оттуда, его желудок скрутило, а обычно нежный цыпленок от Берти лежал камнем под сердцем. Угрозы и обвинения были, скорее всего, чтобы выпустить пар — такой способ для народа отпустить свои разочарования — но ему не понравилась истерическая нотка некоторых высказываний или как часто звучало слово "ведьма", как будто они внезапно соскользнули на пару веков назад. Лиам и не думал, что Баба поблагодарит его, что он, нарушив ее покой, приехал предупредить, и подозревал, что она вполне в состоянии сама о себе позаботиться в случае необходимости. В крайнем случае, вид острых зубов и огромной морды Чуда-Юда были способны отпугнуть любого здравомыслящего человека. Но это все не остановит его от того, чтобы приехать и убедиться, что с ней все в порядке. Даже насмехающийся тоненький голосок у него в голове, который тихонько нашептывает, что, возможно, это всего лишь оправдание тому, что он хочет увидеть блеск этих сверкающих янтарных глаз и удивительное облако волос, подпрыгивающих на ее плечах и напоминающих ауру из волшебства и загадки.

Но обстоятельства были против его добрых намерений: сначала повторяющиеся звонки от людей, сообщавших о виденных ими странностях и возможных проникновениях (ни один из которых не подтвердился), а затем разразилась эта жуткая буря, появившаяся из ниоткуда, вызвавшая скачки напряжения и заблокировавшая дороги кучами упавших веток. Ему даже случилось снимать пресловутого котенка с дерева: пришлось лезть на искореженный старый дуб и доставать запачканный комок шерсти с маленькими острыми коготками и пронзительным воем. К тому времени, как ветер стих, а дождь только немного моросил, было уже слишком поздно, чтобы делать визиты. Но это его не остановило, хотя он и взял с собой кое-что, чтобы подсластить неловкость от столь позднего визита. Он был немного обеспокоен, что Баба уже пошла спать, но очевидно напрасно, так как в Эйрстриме горел яркий свет, а отсвет из окон падал на влажную траву, заросший кустарник, ее побитый синий БМВ, и — самое неприятное — еще на три припаркованных мотоцикла. Лиам узнал белую Ямаху, красный Дукати и черный Харлей, которые видел в тот день возле бара.

Очевидно, друзья Бабы все еще в городе. Никто с той ночи не упоминал странно выглядящих чужаков, да еще и с русским акцентом, поэтому он надеялся, что они уже уехали. Не то чтобы он ревновал или еще что. Просто казалось, что у них дурная репутация, только в этом было дело. Беря с пассажирского сиденья плоскую коробку и пакет на вынос, Лиам прошел к входной двери и бодро постучал. Сначала была тишина, когда голоса, которые он слышал, резко прервали разговор, затем дверь открылась, и мужчина с длинными светлыми волосами вышел к нему.

— А, Шериф МакКлеллан. Какой приятный сюрприз.

Его едкий тон говорил явно об обратном, хотя на красивом лице была улыбка.

— Михаил Дэй, не так ли? — спросил Лиам, перекладывая пакет под левую руку, чтобы он мог пожать руку правой. — Мы встречались в "Роудхаусе" тем вечером, когда вы прибыли в город. Рад снова встретиться.

Во время рукопожатия он сделал шаг вперед, вынуждая другого мужчину сделать шаг назад. Оказавшись внутри, он отпустил руку и закрыл за собой дверь, а потом стряхнул воду от дождя с полей шляпы.

— Я пришел увидеться с Доктором Ягер, — объяснил он, оглядывая комнату в ее поисках. Грегори сидел за боковым столиком, попивая чай, Алексей, облаченный в черную кожу, развалился на диване, вытянув вперед свои длинные ноги и занимая почти все свободное место. Но не было ни признака Бабы.

— Мне нужно с ней поговорить. Она в задней спальне?

Он уже туда направился, но Михаил преградил дорогу.

— Мне жаль, но вы зря сюда приехали, Шериф, — произнес он весьма учтиво. — Бабы … эээ… Барбары сейчас нет. Она вышла подышать свежим воздухом. И, боюсь, не сказала когда вернется.

Он одной мускулистой рукой приобнял Лиама за плечи и стал подводить в сторону двери. Лиам вывернулся из-под него и поставил оба пакета на стойку.

— Серьезно? Она пошла на прогулку в десять часов вечера. После сильной бури? Это как-то странно.

Он скептически изогнул бровь.

Грегори пожал одним плечом.

— Это же наша Барбара, — сказал он, его мелодичный акцент был сильнее, чем у Михаила, который, очевидно. усердно работал, чтобы избавиться от него. — Она часто непредсказуема.

— Я сомневаюсь, что вообще ее знаю, — пробормотал Лиам. — Но да, она такая. — Он выдал фальшивую яркую улыбку, когда посмотрел на трех мужчин. — Не будем волноваться — я принес пирог от Берти и кое-что для Чуда-Юда. Он здесь или тоже гуляет?

Алексей оживился.

— Какой пирог? — спросил он, садясь ровнее. Михаил хмуро глянул на него, но здоровяк только ухмыльнулся. — Что? Я люблю пироги и ничего не могу с этим поделать.

— Шоколадный пирог с пеканом, — ответил Лиам, открывая коробку и доставая пирог, чтобы они могли увидеть сверкающую горку взбитых сливок наверху. — Если это не лучшее, что вы пробовали, то я съем свою шляпу.