Безумно счастливые. Часть 2. Продолжение невероятно смешных рассказов о нашей обычной жизни

Виктор попросил меня замолчать, потому что я выгляжу так, будто пытаюсь развести врачей на наркоту. Я заметила, что это очень проницательно с его стороны, потому что мне действительно был нужен наркотик, чтобы мое невидимое влагалище перестало доставлять мне столько геморроя. Тогда он объяснил мне, что врачи могут принять меня за одного из тех наркоманов, которые приходят в больницу в поисках дозы, и что выкрикивание точного названия наркотика, который я хочу, сильно этому способствует. К счастью, там был врач, который сделал кучу анализов моей крови, пока я кричала, и понял, что со мной действительно что-то не так, предположив, что, скорее всего, у меня выходит желчный камень. Мне дали болеутоляющее, порекомендовали обратиться к специалисту и сделать УЗИ, чтобы удостовериться, что камень действительно вышел. Затем я им сказала, что хомяки могут моргать только одним глазом за раз. Как по мне, так это была справедливая сделка, но они все равно выставили счет моей страховой кампании.

Меня осмотрели несколько специалистов, на операции никто не настаивал, объясняя это тем, что, возможно, подобных приступов больше не повторится. Однако я сообщила им, что, наверное, все-таки следует вырезать тот орган, который пытается меня убить. В итоге врачи направили меня к виртуозному хирургу по удалению желчного пузыря – доктору Моралесу. Кто знает, чем можно объяснить подобное его пристрастие, возможно, он их коллекционирует. Во всяком случае, у доктора Моралеса не было собственного кабинета, так что он заседал в одном из кабинетов расположенной поблизости клиники колоректальной хирургии[8], что уже приводило в замешательство по ряду причин. Во-первых, мне вовсе не хотелось, чтобы мой желчный пузырь удаляли ректальным способом, а во-вторых, фотографии во время операций на стене были ужасными в буквальном смысле.

Доктору Моралесу было за восемьдесят, он говорил по-английски, только когда это было необходимо, а удалением желчных пузырей занимался уже тогда, когда даже моя мама еще не появилась на свет. Он был чудаковатым, но великолепным врачом, и, бегло взглянув на мою историю болезни, сказал, что у меня «больной и медлительный» желчный пузырь. Я объяснила, что он не столько «медлительный», сколько «любит околачиваться без дела», и что я хочу, чтобы его поскорее удалили.

Любопытно, а можно ли получить в суде запрет на то, чтобы рядом с тобой околачивался желчный пузырь, так как вы не желаете его видеть, а он еще и пытается вас убить? Затем можно было бы вызвать полицию, чтобы они забрали желчный пузырь, не взяв с вас ни цента, потому что он нарушал общественный порядок. Если, конечно, полицейским обычно не приходится платить за то, чтобы они забрали человека, нарушающего общественный порядок. Не знаю. Если честно, жалобы обычно поступают на меня, а не наоборот.

Доктор Моралес сказал, что наполнит меня то ли диоксидом, то ли моноксидом углерода (в общем, тем веществом, что не является ядовитым) и выдернет мой желчный пузырь через дырку у меня в пупке, но когда я спросила, могу ли взять на память свои желчные камни (чтобы потом сделать из них ожерелье), он сказал, что не сможет их мне отдать из-за новых дурацких правил. Он также заверил, что не может даже людям, которых подстрелили, отдать вытащенную из них пулю, потому что она считается «медицинскими отходами», как только ее достанут из тела. Это звучало несколько лицемерно, потому что моя дочка вышла из моего тела и мне без проблем разрешили забрать ее домой. Кроме того, я слышала, что некоторые люди даже забирают с собой плаценту, чтобы скормить ее своим родственникам (серьезно, люди так делают), и никто никогда на это не жаловался (за исключением, может быть, тех, кому приходилось есть плаценту, бывают и такие).

Врачу я объяснила, что носить на шее свои желчные камни гораздо менее отвратительно, чем подложить родственникам в еду свою плаценту, и доктор Моралес согласился со мной, рассказав, что уже десятки раз поднимал этот вопрос, хотя как-то даже странно, что ему уже неоднократно приходилось вести такой нелепый спор. Как бы то ни было, он согласился сделать много фотографий в процессе операции и потом мне их прислать. Моя подруга Майли предложила приехать пофотографировать операцию, и я почти приняла ее предложение, потому что она действительно потрясающий фотограф. Однако потом я вспомнила, что после операции врач будет выдавливать из моего пупка остатки этого газа. Не думаю, что мне хотелось бы, чтобы кто-то был свидетелем того, как я насильно пукаю своим пупком, ведь для того и существуют друзья, чтобы защищать друг друга от подобного дерьма. Как говорится в Библии, да не увидит друг твой, как ты пукаешь своим пупком. Ну или что-то в таком духе. Возможно, я немного напутала.

Когда я лежала в ожидании начала операции, я немного переживала из-за всех этих историй про то, как в людях забывали различные вещи или по ошибке удаляли им что-то другое.