Безумно счастливые. Невероятно смешные рассказы о нашей обычной жизни

– Нет, – ответила она. – Ты лицевая барахольщица. Ты собираешь бактерии у себя на лице. Нам придется устроить тебе бактериляцию.

Я посмотрела на медсестру, которая выглядела озадаченной и слегка раздраженной (скорее всего, из-за ужасного каламбура Лауры).

– А защитники животных ничего не имеют против того, что вы истребляете тут этих живых существ?

Она покачала головой.

Медсестра: Могу честно сказать, что раньше никто по этому поводу не возмущался. Бактерии серьезно очень вредят вашей коже на лице. Кроме того, у вас нездоровые порфирины, и они могут…

– Что за хрень? – оборвала я ее. – ВЫ НАЗВАЛИ ИХ ПОФИГИНЫ? Вы хотите, чтобы мне было по фиг на этих созданий?

– Нет, вам послышалось, вы неправильно поняли. Честно говоря, это просто стандартная чистка лица.

Я ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ ГЕНОЦИД.

Медсестра глубоко вздохнула и попыталась поменять тему разговора.

– Итак, что вы ожидаете получить в результате этой процедуры?

Я задумалась об этом на секунду.

– Я вроде как ожидала, что с меня сдерут лицо, и я найду под ним Джона Траволту[19]. Но только на один день. Потом это перестанет меня забавлять.

У Лауры была гораздо более адекватная причина, по которой она хотела пройти эту процедуру.

– Я хочу избавиться хотя бы от некоторых своих морщинок, но я ни за что не согласна на ботокс.

– Что ж, ботокс может оказаться для этого более полезным, – объяснила медсестра.

– Мне не нужен ботокс, – продолжала Лаура. – У меня уже есть ЧЁЛТЕКС. Это когда прикрываешь морщины на лбу челкой. Это очень эффективно, и не нужно колоть себе в лицо всякую отраву.

Я кивнула в знак согласия.

– Да. Я бы тоже не хотела, чтобы мне вкалывали яд вблизи моего мозга.

Лаура тоже со мной согласилась:

– Мне нужен мой мозг. Там я храню все самое лучшее.

Медсестра немного растерялась и быстро провела нам процедуру. Во многом это было похоже на чистку зубов у стоматолога, только для всего лица.

Медсестра неохотно отдала мне оставшийся после процедуры фильтр, но я не могла разглядеть в нем ни одного лица, да и алмазной крошки там тоже не было видно. Там даже просеивать было нечего. Так что в конечном счете я осталась с небольшим пузырьком частичек кожи с моего лица, наполненным отныне бездомными созданиями, дорогущей зубной щеткой и с чем-то похожим на вазелин, которого мне дали на несколько сотен долларов.

Также у меня появилось понимание того, что моя дерматилломания делает с моим лицом, и весь следующий месяц я его не царапала. Главным образом потому, что не хотела помешать бедным созданиям, которые, наверное, доблестно пытались восстановить свою цивилизацию после того трагичного стихийного бедствия, которое им только что пришлось пережить.

Как бы то ни было, мое лицо выглядит очень чистым.

Чистым и ужасно, ужасно одиноким.

«Твой штаны словно хвастаются передо мной»…

На свете мало вещей, которые злят меня больше, чем нищета, отсутствие у человека базовых гражданских прав и тот факт, что женская одежда лишена карманов. Очевидно, первые два пункта особенно тягостны, однако проблема с карманами тоже порядком раздражает.

Виктор утверждает, будто девочкам не нужны карманы, потому что у них есть дамские сумочки, так что мне пришлось объяснить ему, что

Мы, девочки, вынуждены пользоваться сумочками как раз потому, что у нас нет карманов.

Представь, что с твоих карманных штанов прямо сейчас оторвали все карманы, и теперь тебе нужно повсюду таскать их с собой. В этих штанах у тебя, наверное, карманов семь. Представь, что ты собрался на ярмарку с аттракционами, но карманы оторваны, и тебе весь день нужно таскать их с собой в руках. В реальности это совершенно невозможно, поэтому тебе понадобится сумочка. Потом ты пойдешь на аттракцион «Зиппер», и поначалу все будет нормально, пока твоя сумочка не раскроется и все ее содержимое не рассыплется по кабинке, и ты будешь, словно кошка в барабане сушилки, полном батареек, а потом твой телефон поставит тебе фонарь под глазом. Кстати, это история из реальной жизни.

Виктор выглядел немного ошеломленным, но все-таки возразил, что «карманных штанов» не бывает и что «они называются брюки-карго». Но это уже вопрос терминологии.

– У тебя штаны с многочисленными мужскими сумочками, пришитыми к ним, – закричала я. – Честно, такое ощущение, что твои штаны хвастаются передо мной. – Виктор сдался, наверное, потому, что не горел желанием вставать на сторону своих штанов.