Безумно влюблен (СИ)

Глаза в глаза. И все остальное потеряло всякий смысл. Стало неважным и крохотным. Главное, что они были друг у друга: юная, хрупкая красавица и чудовище, которое обожало свою избранницу.

***

– Ты правда очень красивый...

Богдан перехватил тонкие пальчики и некрепко сжал их, поднес к губам и поцеловал. Спорить с Майей он не хотел. Он вообще ничего не хотел, только лежать рядом с ней, обнимать, целовать, лениво и неспешно, пропуская длинные пряди через пальцы.

И все-таки, красивая у него девочка, яркая и солнечная. И в ее волосах очень красиво путались солнечные лучи.

Богдан смотрел на Майю и улыбался. Губы сами собой растягивались в улыбке. А малышка смущалась, потому что была голенькая, как младенец. И лежала на Широкове, манила влажной кожей и румянцем на щеках.

Удивительная у него девушка. Невероятная просто, полна противоречий и загадок. Но такая родная, что сердце щемило от нежности к ней.

– Богдан? – осторожно произнесла Майя и хихикнула, спрятав нос на его груди.

– Ммм?

– Ты опять...? Ну, это...

– Угу, – усмехнулся Широков, – я опять тебя хочу. Я же не виноват, что ты у меня такая красивая, Май. Девочка моя Майя. Весна моя.

– Я тоже хочу, – скромно шепнула Архипова.

– Завтра, маленькая, сегодня пока рано, – с сожалением вздохнул Широков и, коварно улыбнувшись, перекатился, прижав Майю к постели.

Архипова звонко рассмеялась. А его уже было не оторвать. Его пальцы в ее волосах. Жадный рот на изгибе изящной шейки. И ниже. Еще ниже, и еще.

Сладкая горошина соска под языком. И держать себя в руках все сложнее. Потому что сегодня он уже знает, какая она горячая и тесная там, внизу. Как жадно отвечает на его поцелуи, как прогибается навстречу его толчкам. Вчера он всего этого не знал. Вчера было легче. А сегодня... Хотя, нет. Ложь. Вчера было хреново без нее. А сегодня, сделав ее своей, он счастлив.

Богдан замер, удерживая вес тела на локте, а свободной рукой заскользил ниже.

Она готова для него. Он видел это. Чувствовал. И пальцы дрогнули, огладив влажные складочки.

Ну что он за кретин?! Совсем мозги отключились. Ей же наверняка все еще больно. Всего лишь час назад он был первым у нее, брал ее на этих простынях, присваивал, делал своей.

– Ничего не бойся, – пробормотал Богдан и всем телом сдвинулся ниже.

– С тобой я ничего не боюсь, – разобрал он ее рваный выдох и приглушенный шепот.

Широков улыбнулся. Вот и замечательно. Вот и прекрасно.

И заскользил ртом по плоскому животу, а после – ниже.

Он негромко рассмеялся, когда ощутил, как Май сводит колени, как пытается его оттолкнуть. Но он уже все решил. И потом, это же невероятный кайф, чувствовать ее вот так, пить ее сладость, слушать ее протяжные стоны.

Она дрожала от его ласк, а он ощущал, как за спиной остаются все беды, все тяжкие мысли. Там остается прежний искалеченный Богдан Широков. А здесь и сейчас появляется новый, совсем другой человек. И все это для Майи. Благодаря ей.

– Я тебя люблю, Майя. Моя Весна, – заявил он, глядя в ее нереально голубые глаза.

Он ожидал чего угодно, но только не ее слез. Майя разрыдалась, громко, навзрыд, все еще дрожа под ним, всхлипывая.

– Нет, я понимаю, радости в этом мало, – усмехнулся Богдан, – но ты уж как-то смирись, красавица моя, что тебя любит настоящий монстр.

– Боже, какой же ты дурачок! – всхлипнула она и теперь уже рассмеялась, ладонями обхватила, оплела длинными ногами, крепко-крепко. – Мой любимый дурачок!

Широков стирал ее слезы губами. Смеялся. Болтал всякие глупости. И никак не мог остановится, не мог перестать прикасаться к ней. Майя ведь так и сказала: «любимый». И ночью тоже. Выходит, она любит его? Выходит, любит.

***

– А все-таки удачно мы придумали, да?

Именно этой фразой Полина Архипова встретила брата и подругу, когда те вернулись в машину.

Девушка, запрокинув голову, внимательно смотрела на окна квартиры Богдана Широкова. Полинке так и хотелось погладить себя по голове. Ай да Полина, ай да молодец!

– Не мы, а ты, – хмыкнул Тимофей и помог жене устроиться на заднем пассажирском диване. – И если ты вновь решишь вмешаться в отношения других, я тебя выпорю.

– Ой-ой, скажи еще, что я зря старалась! – возмутилась Архипова и показала брату язык. – Ладка, ну хоть ты заступись за меня!

– Заступлюсь, – пообещала Лада и придвинулась ближе к мужу, – Тима, родной, очень больно?

– Да у твоего брата рука, как у девчонки! – фыркнул Архипов и скривился, потому что умудрился все же пропустить пару крепких ударов друга.

– Мне интересно, что будет, когда придется отстаивать честь нашей дочери, Тима? – задумчиво поинтересовалась Лада.

– К нашим дочерям никто и на километр не приблизится, пока им не исполнится двадцать пять! Как минимум! – возмутился Архипов, а Полина рассмеялась над таким заявлением брата.

Лада промолчала. с мужем спорить на такие темы не стоит. Все равно не убедишь, а время все расставит по своим местам.

Эпилог

Он смотрел на то, как плавно и изящно она двигалась. Казалось, что девочка порхает. И ведь ничего необычного она не делала, а он залип на ней. Впрочем, как и всегда.