Безумно

– Нет, – наконец выговариваю я. – Точнее, я не знаю, – я сокрушенно закрываю лицо руками.

– Мэйс, в чем дело? – Купер хватает меня за руку и ведет к дивану – я должен сесть, но, черт возьми, я не хочу сидеть.

– Мне… мне нужно увидеть Джун. Я вызову такси.

– Поезжай, у нас все будет хорошо.

Не говори чепуху, Куп. Ни у кого здесь не будет все хорошо… Но я этого не говорю. Я еще не реагирую, когда Энди внезапно возвращается из своей комнаты с сумкой в руках, кладет ладонь мне на плечо, проходя мимо, и ненадолго сжимает его. Потом я даже не заметил, как она ушла.

– Мэйсон, я не буду терпеть это. Ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь. Что произошло?

– Мне нужно время побыть с собой. – Мой голос едва слышен, хотя в моих ушах он звучит громко и резко. Я чувствую себя так, как будто у меня внутреннее кровотечение. Как будто что-то разрывает меня изнутри. – Джун не хочет быть со мной, – это все, что я могу сказать. Больше я ничего не могу объяснить.

Купер ругается сгоряча.

Я разворачиваюсь и выхожу из квартиры, в которую только что вошел. Бегом спускаюсь по лестнице к машине, сажусь и уезжаю.

Музыка кричит. Двигатель ревет.

Сначала я бесцельно езжу по городу, пока не узнаю улицу, по которой движусь. Еще один поворот, и я буду в клубе – так я и делаю. Я веду машину на следующую улицу, паркуюсь и открываю один из боковых входов. Вхожу внутрь. Воздух слегка затхлый, все выключено. Я нащупываю один из выключателей на стене, и тут же зажигается основное освещение.

Я все еще пытаюсь понять, что пошло не так. Пытаюсь осознать то, что произошло.

Что теперь все действительно кончено.

Ноги несут меня по танцполу к большому бару, где я включаю более мягкое освещение над зеркальными шкафами со спиртным, прежде чем снова окунуть весь остальной клуб в темноту. Мне не нужен яркий свет, мне нужны тишина и покой. И то, что заставит меня забыться.

Так что я беру бутылку своего лучшего виски, сажусь на один из барных стульев и наливаю себе первый стакан.

Я пью, и алкоголь обжигает. Но не так сильно, как боль, которую причинила мне Джун.

Еще стакан, еще один… Я ставлю его, издаю какой-то сдавленный звук и закашливаюсь от того, что глотнул слишком много за раз, затем кладу руки на барную стойку и опускаю голову на них.

Почему я не мог забыть тогда о Джун? Почему я снова влюбился? Почему я допустил это?

Я помню все, как будто это было вчера.

Я влюбился в Джун, еще когда она с дерзким и вызывающим взглядом сунула кусочек ананаса в карман моей дизайнерской рубашки.

Наверняка она сначала приняла меня за кого-то другого и вообще не знала о том, кто я. Каждый раз, вспоминая об этом, я ухмыляюсь и качаю головой. Даже сейчас. Я вспоминаю этот огонь в ее глазах, разъяренные нотки в ее голосе, когда она заявила мне, чтобы я убирался прочь, и что я никогда не смогу заставить ее стонать так, как этот коктейль, и – клянусь, – еще тогда я дал себе слово, что однажды сделаю это.

Как только я увидел ее, то сразу понял, что хочу, чтобы она была в моей постели. Но после того, как она смело посмотрела мне в глаза, вздернув подбородок, и, в добавок к опрокинутому коктейлю, еще и наградила меня долькой ананаса, я понял, что хочу, чтобы она была в моей жизни. Я захотел узнать ее получше. Вероятно, это было основополагающей причиной, по которой я с ходу предложил ее подруге Энди работу за барной стойкой в моем клубе. Я хотел увидеть Джун еще. Любой ценой.

И, признаюсь, мне действительно срочно нужны были люди в бар.

Все начиналось так многообещающе…

Я сухо смеюсь над этой мыслью и наливаю себе очередной стакан виски – кажется, четвертый, но я не уверен.

Сегодня клуб закрыт. Здесь нет никого, только я, тщетно пытающийся утопить свои заботы в алкоголе. Обычно я редко пью. Но у каждого бывают моменты слабости. Как у меня сейчас. Сегодня. И каждый чертов день с тех пор, как я познакомился с Джун.

Я делаю глоток. Мой рот горит, горло тоже, но это то, что нужно. Именно то, что нужно.

Чувствуя себя совершенно растерянным и будучи сам не свой из-за всей херни, которая происходила последние несколько дней и особенно в этот день, я выпрямляю спину, ослабляю воротник рубашки и… Да к черту! Я расстегиваю все пуговицы на жилете, полностью снимаю его и небрежно кидаю на прилавок, затем в отчаянии провожу руками по волосам. Мне все равно, как я выгляжу. Меня не волнует, что будет дальше сегодня. Я должен смириться с тем, что у меня ничего не получилось. Я потерял Джун. И не знаю теперь, как пережить это…

«Я не могу. Мне жаль. Прекрати попытки… пожалуйста, никогда не пытайся снова. Я правда не могу», – каждое слово, которое она прошептала, было подобно ядерной катастрофе в моем мире. Словно падение метеорита. Как в момент непосредственно перед столкновением, когда все замирает перед тем, как раздастся грохот, и все взорвется, разлетится на части.