Безумно

– Что бы ты хотел выпить? – снисходительно спрашиваю я. То, что Мэйсон явно не ожидал такого перехода, приносит мне определенное удовлетворение.

– Рутбир, пожалуйста.

– Хорошо.

Он отпускает меня, я открываю один из холодильников под стойкой бара и протягиваю ему бутылку.

– Спасибо.

Он берет свой напиток, поворачивается и…

– Мэйс? По поводу мероприятия, которое я должна спланировать: можно я буду обсуждать все с Энди, а затем покажу тебе, уже когда все будет готово?

Мне хотелось бы по возможности избежать ненужных встреч с ним на работе.

– Нет проблем. Пусть это будет для меня сюрпризом.

– Супер. О, и… тебе следует снова охладить глаз. Поочередно лечи его теплыми и холодными компрессами, и быстрее поправишься. Это посоветовал мне врач после того, как в детстве я упала с лошади и получила синяк под глазом. Мне помогло.

Выражение его лица просто бесценно.

Ревную. Ну-ну. Пусть мечтает…

16

Ну вот сейчас он точно перегнул палку…

Джун

Это невозможно! Я не ревную. Никогда. И сейчас тоже нет. Я расстроена, да. Я зла и, черт возьми, негодую. Но не ревную!

Прошло около недели с тех пор, как у Мэйса появился фингал под глазом и я приступила к стажировке. С тех пор в моей жизни появился новый список. Своего рода статистика. Один взгляд на нее показал бы следующее: с того дня Мэйсон провел вверх по лестнице не менее четырех разных женщин. Каждый день по одной новой девушке, кроме тех ночей, когда клуб был закрыт. Наверное, тогда он встречался с кем-то у себя на квартире или где-то еще.

Это просто удивительно. Брюнетка, блондинка, маленькая, высокая, спортивная, фигуристая – я не вижу здесь никакой закономерности. Только одну: все они были чертовски хорошенькими и готовы были целовать пол, по которому шел Мэйсон.

От-вра-ти-тель-но.

Я незаметно вздрагиваю, отбрасываю эти мысли в сторону и делаю большой глоток кофе, пока Энди подставляет лицо солнцу. Мы сидим в симпатичном кафе в центре города. На улице тепло и приятно, с тех пор, как мы переехали в Сиэтл, я ценю это больше, чем когда-либо. Окружающие нас люди наслаждаются чудесной погодой так же, как и мы, проводя время в компании друзей и подруг, весело болтая, гуляя по улицам. Дети носятся туда-сюда между родителями, а какой-то мужчина в панике бежит за своей большой собакой, которая вырвалась на свободу. Носок с интересом наблюдает за происходящим, спокойно лежа у ног Энди. Он устал после долгой прогулки по пирсу и теперь совершенно счастлив.

Сегодня понедельник, клуб закрыт, и мы только что съели по два куска торта со сливками.

– Я могла бы съесть что-нибудь еще. Тот яблочный пирог выглядел очень заманчиво. Что скажешь?

– Что мы только недавно пообедали и сразу закусили тортом. Я уже подумываю расстегнуть пуговицу на штанах – а ты хочешь еще?! Джун, тебе просто станет плохо.

– Возможно. Но какой была бы жизнь, если мы всегда руководствовались бы разумом?

– Я задам тебе этот же вопрос через двадцать минут, если ты все-таки решишься что-нибудь съесть, – отвечает Энди, и на ее губах появляется улыбка. Она не двигается и продолжает держать глаза закрытыми.

– Ладно, ладно. Ты права. Когда-нибудь я попробую его, но в другой раз.

Еще один глоток кофе.

– Ты действительно решила продолжить работать в клубе после окончания стажировки? – внезапно спрашивает Энди, и я ставлю чашку на столик, размышляя над этим. Раз торта уже не осталось, то, по крайней мере, я съем крошки на блюдце.

– Думаю, что да.

– Ты уверена, что это хорошая идея?

– Что ты имеешь в виду? – нечетко бормочу я с набитым ртом. Конечно, я и так прекрасно знаю, что она имеет в виду.

Энди открывает глаза, прищуривается на солнце и поворачивает голову ко мне. Ее очки лежат на столе рядом с кружкой.

– Если ты хочешь обманывать всех вокруг – пожалуйста, обманывай. Если ты хочешь обманывать себя, можешь делать и это. Но не поступай так со мной. Я знаю, как ты выглядишь при ветряной оспе, с брекетами, с красными от слез глазами, когда тебя тошнит и когда ты счастлива, – перечисляет она, и с каждым ее словом я все больше улыбаюсь, потому что в памяти всплывают многочисленные воспоминания – в основном радостные и смешные. – Тебе нравится Мэйсон. Я не знаю, насколько и в каком именно смысле, но нравится. Вы вдвоем небезразличны мне, и я не хочу смотреть, как… ну, как один из вас будет мучиться. Мэйс не из тех парней, которые снисходительно скажут: «Ой, да ладно тебе, крошка».

Эту фразу сказал мне Дрю, когда я застукала его в машине с другой. Как будто я была ужасной занудой и недотрогой. Слова прозвучали как-то презрительно, раздраженно и мерзко.

Школа – это отстой.