Безумное пари

Та скрылась так же незаметно, как и появилась.

— Итак? — требовательно спросил Сергей. — Что ты имеешь мне предложить?

Ни в голосе его, ни во взгляде не осталось и следа от недавнего опьянения. Лена вновь попробовала прекратить пугающий ее разговор:

— Серенький, поехали домой. Нам ведь еще нужно к твоей маме заехать, и к моим старикам. Они ведь даже не догадываются, что мы…

— Что ты говорил насчет Мерседеса? — настойчиво переспросил Корниенко.

Майоров улыбнулся. Не так, как раньше, одними уголками губ, а во всю ширину лица.

— Я сказал, что если ты сумеешь за год поставить газету на ноги — заметь, с нуля! — через год ты получишь ее в собственность. Не в подарок, а, так сказать, в рассрочку — будешь выплачивать, когда сколько сможешь, до полного погашения ссуды, ровно ту сумму, в которую она тебе выльется, без малейших процентов. Со своей стороны обязуюсь в течение этого года не совать свой нос в твои дела, не лезть в них с дурными советами или тем более требованиями — ты сам занимаешься всем так, как посчитаешь нужным. Тебя такой вариант устраивает?

Корниенко бодро кивнул:

— Вполне.

— Сережка! — вмешалась Лена. — Да он же…

— Тсс! Не мешай. Так что там с Мерседесом?

По-прежнему улыбаясь во всю ширь, Майоров ответил:

— А Мерс, новенький, шестисотый, вы оба — оба! — получите от меня в качестве свадебного подарка, если ваши чувства пройдут испытание разлукой.

Сергей радостно протянул руку над столом:

— Пари? Слово джентльмена?

Влад сжал его ладонь, но разбивать не спешил:

— Слово бизнесмена. Но чтобы все было честно, несколько ужесточим условия. У тебя не будет времени на любовь, ты должен по двадцать часов в сутки работать на благо газеты. А чтобы вы с Аленой не шалили за моей спиной, она останется со мной.

Только теперь Корниенко, наконец, почувствовал подвох. Приложив усилие, вытащил свою руку из Владовых тисков:

— То есть? Что значит "с тобой"?

— Значит, "без тебя", под моим присмотром. Чтобы я мог контролировать ее двадцать четыре часа в сутки. Квартира у меня, как ты знаешь, просторная, так что беспокоиться тебе не о чем — у нее будет отдельная комната, в которую мне вход будет воспрещен. Приставать я к ней не собираюсь — слово бизнесмена. С моей стороны подвоха можешь не опасаться. Однако если она вдруг сама решит ко мне пристать — я парень не гордый.

Сергей захохотал:

— Ленка? К тебе?!!

Девичьи щечки покрылись плотным румянцем.

— А мое мнение здесь кого-нибудь интересует?

За столом повисло молчание. Корниенко уже не ждал ответа на свой вопрос, улыбка резко покинула его лицо. Он пристально вглядывался в глаза друга, пытаясь понять, что тот задумал. На Лену никто не обращал внимания: между приятелями словно бы разгорелся невидимый бой — кто кого пересмотрит, кто первым отведет взгляд. Поединок прервал громкий хлопок ладошкой по столешнице и оба вздрогнули от неожиданности.

— Хватит! — воскликнула Лена. — Вы соображаете, до чего договорились? Вроде не настолько пьяные, чтобы так тупо шутить.

— А кто шутит? — спросил Майоров, и от его тихого вкрадчивого голоса ей стало по-настоящему страшно. — Сережа, ты шутишь?

Корниенко снова вгляделся в глаза оппонента. Не отрывая от них взгляда, произнес с едва уловимыми угрожающими нотками:

— Я не шучу про Мерседесы и газеты, — и вновь протянул руку над столом. Майоров немедленно заключил ее в тиски своей ладони.

В последней попытке призвать мужчин к здравому смыслу Елена тихо, едва не плача, спросила:

— А как же я?

— Нормально, — чуть грубовато ответил Влад. — Меня бояться не надо. Спроси у Сереги, он знает. Жить будешь у меня, работать тоже. Все телефоны буду контролировать. Встречаетесь раз в неделю, полчаса в моем присутствии в людном месте. Потом я покидаю вас ровно на пять минут, но опять же в людном месте.

Лена ахнула:

— Раз в неделю?!

Майоров расщедрился:

— Иногда в качестве поощрительного бонуса будут телефонные звонки. Нечасто, сугубо как праздник. И недолго — пяти минут будет достаточно. Зато без меня — я контролирую только время. Год в таком режиме, и Мерс ваш. С газетой разговор отдельный — все будет оформлено документально. Если за год не раскрутишь, я передам руководство профессионалам, а ты, Серега, извини, опять окажешься в рядовых журналюгах. Идет?

С демонстративным вызовом глядя на Влада, Корниенко задиристо ответил:

— А идет! Ленка, разбивай!

Та даже не пошевелилась. Невидяще уставилась на старинное фото, с которого на нее смотрели чуть расплывчатые чужие лица в шикарных кружевных шляпах с перьями и платьях с узкими лифами и турнюрами. Странное дело — ее попытки вмешаться не остановили никого, зато тишина, повисшая за столом, будто бы отрезвила спорщиков. Мужчины опомнились. Влад отпустил ладонь Корниенко, показывая, что договор можно считать несостоявшимся.

Елена взглянула на него с благодарностью. Однако Сергей не желал отступать:

— Ленка! Ты хоть представляешь, какая это возможность? Мне ведь больше никогда такая не представится! Ты же знаешь, как я мечтал о своей газете.

Она знала. И все-таки, по ее глубокому убеждению, никакая газета не стоила таких унижений.