Безумное притяжение

— Кстати, — услышала она голос блондина. Нордический красавчик развернулся в кресле и теперь смотрел на нее поверх кожаной спинки. — Пора бы и познакомиться. Северин.

Уголок его четко очерченного рта слегка дрогнул, и у Мирославы что-то сжалось внутри. Какая-то тугая пружина, готовая выстрелить в любой момент. Ниже пояса разлилось тепло.

Мирослава икнула. И тут же почувствовала, как краска стыда заливает ее щеки.

— Ми… Мира… — тихо выдохнула она, пряча глаза. — Мирослава…

— Красивое имя, тебе идет, — Северин ответил подбадривающей улыбкой. — Это Алекс и Ром, — он указал на парней слева от нее, — а это Игорь, — кивнул на рыжего.

Северин говорил так, будто вокруг не происходило ничего из ряда вон выходящего. Будто они встретились за чашечкой чая, где-нибудь в уютном кафе, и он знакомит ее со своими друзьями. Мирослава начала сомневаться в собственной адекватности. Может, с ней и правда что-то не так? Может, все эти волки и голые мужики просто привиделись?

Она украдкой покосилась на рыжего Игоря. Тот ответил такой радушной улыбкой, что его зеленые глаза превратились в узкие щелочки.

— Узвар хочешь? — протянул ей маленький термос. — Сами варили. Теплый еще.

Нет, это не могло происходить с ней в реальности! Это просто дурацкий сон!

Мирослава кивнула. Но только после того, как увидела молчаливое разрешение, прозвучавшее во взгляде блондина. Протянула чуть дрожащую руку. Игорь на ее глазах отвинтил крышку термоса, налил в нее темную пахучую жидкость, от которой поднимался парок, и подал ей.

Девушка осторожно пригубила. Точно, узвар. Совсем как тот, что делает бабушка. Яблочки, груши, высушенные сливы… какие-то ягоды…

— Там еще брусника и клюква, — пояснил Северин, когда она оторвала от пластмассовой чашечки задумчивый взгляд. — Ты же различаешь все оттенки вкуса, не так ли?

Она кивнула.

— И все запахи?

Опять кивнула.

— И слух, и зрение у тебя лучше, чем у других людей?

Еще кивок, уже с нарастающим удивлением.

— А никогда не задумывалась, почему?

Мирослава пожала плечами.

Почему же, задумывалась, особенно в детстве. Возможно, если бы она жила в большом городе, а не в селе, ее таланты были бы замечены, оценены по достоинству и развиты. А так… Бабушка с дедушкой всегда заставляли ее скрывать свои необычные способности. Повзрослев и став поумнее, она решила, что родные правы: проще всего не выделяться из общей массы, чтобы не прослыть белой вороной. Слишком уж неприязненно в ее школе относились к тем, кто хоть чем-то отличался от коллектива.

— Как ты оказалась возле байкерского клуба в таком виде? — тон Северина утратил беспечность. — И кто были те ублюдки? Ты их знаешь?

— Нет, — она мотнула головой, нахмурилась, — я не помню…

— Чего не помнишь?

Она не знала, как это сказать, не могла подобрать нужных слов. Все слова, что вертелись в ее голове, казались какими-то слишком пафосными, слишком претенциозными, что ли.

— У меня… амнезия? — она скользнула робким взглядом по лицам парней, избегая встречаться глазами. — Провал в памяти?

У нее был такой голос, словно она вот-вот собиралась заплакать.

— Игорь, еще налей, — Северин кивнул другу, тот с улыбкой плеснул девушке еще немного узвара.

Мирослава залпом опустошила стаканчик. Зубы клацнули о пластмассовый край. Так, пора успокоиться.

— Что ты имеешь в виду под амнезией? — услышала она голос Северина. — Ты не помнишь, как там оказалась?

— Нет…

— А что помнишь?

— Почти ничего… Лес помню. Как бежала по лесу, тоже помню. А потом увидела автозаправку и мотоциклы… Хотела один забрать, — ее голос понизился до шепота. Все-таки признаваться в несостоявшемся угоне оказалось не так-то легко. — А эти парни заметили…

— Вот оно что.

Он пару минут помолчал, что-то обдумывая, а она в это время кинула быстрый взгляд на окно. Куда они едут? Точнее, куда везут ее? Затемненное стекло не давало рассмотреть подробности. Одно она поняла точно: машина выехала на трассу и прибавила скорость, обгоняя другие автомобили, попадавшиеся на пути.

— А то, что было раньше, ты помнишь? Где живешь, сколько тебе лет, кто родители?

— Да. Я у бабушки жила в Запорожской области, — она огляделась в поисках места, куда бы можно было всунуть стаканчик и слабо улыбнулась рыжему, когда он забрал его у нее. Тонкие пальцы девушки, почувствовав пустоту, схватились за край пледа, как будто ей жизненно необходимо было сейчас за что-то держаться. — В том году школу закончила, одиннадцать классов…

— Тебе шестнадцать? — блондин недовольно сдвинул брови, буравя ее пристальным взглядом.

Только не хватало, чтобы эта девчонка оказалась малолеткой! Северин не желал примерять на себя роль педофила, а ведь его тело недвусмысленно говорило, что он испытывает к этой малышке. Похоть. Самую настоящую животную похоть в ее первозданном виде. Особенно сейчас, когда сидел с ней в ограниченном пространстве салона автомобиля.

— Нет. Восемнадцать… я поздно в школу пошла…