Безумные дни

Палыч склонился к моему уху и тихо, но внушительно прошептал:

— Хранитель!

— Хранитель чего?

Палыч, кажется, был слегка шокирован:

— Да вы понимаете, какое это событие?

— А я тут при чём?

— Ваша жена, между прочим, требует доставить себя именно к ним!

— Чёрт с ним, пойдём быстрее, — я хотел вернуться к жене, мне казалось, что она начинает реагировать на мои слова и, если ещё немного постараться…

— И вы тоже с нами! — скомандовал моей знакомой троице Палыч. — Я бы дал вам передохнуть, но все разведчики в разлёте, почему-то задерживаются…

— Я же говорила, что… — начала Ольга, но одноглазый довольно грубо её перебил:

— Да-да, я помню — блокирование реперов, какие-то непонятные люди, кто-то пользуется нашей системой…

Он произнес это таким тоном, что я сразу понял, отчего бесится Ольга. Кажется, руководство Коммуны не приняло её предупреждения всерьёз. Ну да это их внутренние проблемы — мне бы забрать жену и свалить отсюда. Очень может быть, что, вернувшись домой, она придёт в себя. Может, это у неё просто шок такой, а увидит Машку — и всё вспомнит.

Так я себя уговаривал, пока мы шли какими-то переходами и коридорами, напоминавшими мне интерьеры Главного здания МГУ — паркет, лепнина, высокие потолки… Потом снова спускались в подвалы — любят их здесь отчего-то. Пришли в бункер — бетонные стены, железные двери и могучие, толщиной в мою ногу, кабели по стенам.

— Теперь важное, — уставился на меня Палыч. — Некоторые… Ладно, почти все люди реагируют на Хранителей… Плохо реагируют. Поэтому вы сейчас посмотрите на него через стекло, он вас не увидит. Постарайтесь понять, нет ли у вас… хм… неадекватной реакции.

— Обосрусь, что ли? — спросил я прямо.

— Нет, не так буквально… Ну, вы поймёте.

Он с усилием поднял вверх железную створку вмурованного в стену окна. За ним оказалась ниша с тусклым, вероятно, односторонне-прозрачным стеклом, открывающим вид на большой круглый зал. В центре его стояла металлическая арка, обвитая кабелями и увешанная коробками, по полу змеились провода, а вдоль стен расположились серые пульты с лампочками и переключателями. Всё это выглядело внушительно, но несколько пыльно и заброшенно.

Рядом с аркой несколько обычных деревянных стульев. На одном из них сидит человек в чём-то чёрном с капюшоном — не то в плаще, не то в рясе.

— Ну как? — спросил меня Палыч.

— Что «как»? — не понял я, но заметил, что сам он старается в окно не смотреть.

— Никаких панических атак, приступов немотивированной агрессии?

— С чего бы? — пожал я плечами. — Давайте быстрее закончим это, мне нужно к жене.

Ольга тоже спокойно вошла со мной в помещение, где ждал этот Хранитель. Наверное, у неё-то никаких непроизвольных реакций не бывает даже в постели.

— Здравствуйте, — сказала она нейтральным тоном, обращаясь к тёмной фигуре. Я молча кивнул.

Вблизи ощущение от него странноватое — хотя и не вызывающее у меня ни паники, ни агрессии. Просто чувство чего-то чужого, абсолютно лишнего в нашей плоскости бытия и плохо в него вписывающегося. Наверное, это и вызывает неадекватную реакцию у людей — они всегда реагируют на чужое страхом или агрессией, а тут такая концентрация чуждости, что крышу должно махом сносить. Странно, что у меня не сносит.

Хранитель помолчал, а потом сказал — совершенно пустым, без интонирования, но всё же человеческим голосом и по-русски:

— В вашем мире воплотился корректор.

Мы с Ольгой переглянулись. Я ни хрена не понял, но и она, кажется, тоже. Впрочем, ему было безразлично.

— Он нам нужен. Заберите его, доставьте. Он должен быть не повреждён.

— Где его искать? Как он выглядит? — спросила Ольга.

На вопросы Ольги ответов не последовало. Отдал, значит, распоряжения и всё. А вы теперь как хотите. Ну, это, к счастью, не моя проблема.

— Это всё? — спросил я у Ольги. — Тогда я пошел. Удачи в поисках.

— Твоя женщина, — внезапно сказал этот чудик. И опять заткнулся.

Мне уже хотелось ему врезать. Не от немотивированной агрессии, а за манеру разговаривать.

— Что моя женщина? Что с ней? Ты знаешь?

— Приведи её сюда.

Я повернулся к двери, но динамик над ней хрипло сказал голосом Палыча: «Сейчас приведут, подожди там».

Чудик сидел, молча и не шевелясь. Из-за глухого капюшона над лицом было непонятно, куда он смотрит и смотрит ли вообще куда-нибудь. Ольга пыталась задавать вопросы, но была проигнорирована. На редкость неприятный тип этот их Хранитель. Хамло какое-то.

Так мы и просидели минут пятнадцать, пока дверь не открылась и в неё не вошла Лена — как была, в казённой пижаме. Не обращая на меня ни малейшего внимания, она подошла к Хранителю и села перед ним на пол, почти вплотную. Сказать, что мне было неприятно — это сильно преуменьшить. Но я молчал, в надежде на чудо. Всё-таки она так к ним рвалась, может, он сейчас её вылечит?

Тот протянул верхнюю конечность — рука это, или что-то ещё, не было видно в рукаве просторной одежды, — и положил её моей жене на рыжую голову. Она потянулась к нему, как котёнок, ждущий, что его погладят. Мне стало ещё неприятнее, но я сдерживался.