Безумные дни

— Что случилось? Кто эта женщина? Откуда она взялась? — спрашивает он требовательно. — И что тут за субботник организовался? Заняться вам нечем, товарищи? Ты, пацан, — он обращается к приведшему его подростку, — сгоняй ещё в больничку, будь другом. Скажи, что Палыч просил Елизавету Львовну сюда подойти. Да пусть аптечку захватит!

— Вот, появилась прямо посередине улицы! — быстро докладывает ему кто-то. — Стоит, глазами лупает, Хранителей каких-то требует! А у самой автоматик мелкий в руке и лицо такое странное…

Люди, убедившись, что ситуация под контролем, начинают расходиться, а одноглазый присаживается за столик, небрежно убрав с него винтовку. Он прислоняет оружие к стене, женщина никак не реагирует.

— Кто ты? — спрашивает он. — Откуда? Кто тебе сказал про Хранителей?

— Отведите меня к Хранителям, — говорит женщина. — Вы знаете их. Я вижу, на вас есть их след.

— След, значит? — озадаченно хмыкает одноглазый. — Ну-ну… А всё же — кто вы такая, гражданочка?

— Я никто. Отведите меня к ним, там моё место.

— Тут я решаю, где чьё место, — отвечает мужчина. — И хотелось бы определиться с вашим…

Через улицу к ним спешит пухлая невысокая женщина в белом халате. Её возраст расплывчат — можно дать и двадцать пять, и пятьдесят. Чёрные волосы увязаны в плотный пучок, в руке потёртый белый чемоданчик с красным крестом, лицо доброе и немного озадаченное.

— Ну вот, — шутливо сокрушается она. — В кои-то веки мужчина пригласил меня в ресторан, а тут другая… Где романтика, Палыч?

— В другой раз, Лиза, — качает головой одноглазый.

— Что с вами, милочка? — профессиональным тоном спрашивает она у рыжей.

Та не отвечает, но женщину в халате это не смущает. Она хватает запястье, и, беззвучно шевеля губами, считает пульс, поглядывая на большие наручные часы. Затем достаёт из кармана фонарик, светит рыжей в глаз, приподнимая пальцем веко, просит открыть рот. Та механически повинуется, и названная Лизой светит фонариком ей на язык.

— На первый взгляд с ней всё нормально, — отвечает на незаданный вопрос женщина в халате. — Немного истощена, сильно утомлена, слегка обезвожена. Продолжительный отдых, хорошее питание и горячий душ приведут эту красавицу в норму.

— Она требует подать ей Хранителей, — сообщает одноглазый.

— Вот так прямо требует? — удивляется женщина.

— Отведите меня к Хранителям, — повторяет рыжая. — Там моё место.

— Действительно, требует, — медик выглядит озадаченной.

— Милочка, — говорит она с досадой, — может, вас устроит кто-нибудь попроще? Господа Кришну вам не позвать? Или призрак коммунизма?

— Отведите меня к Хранителям.

— И что с ней делать? — спрашивает одноглазый.

— Может, отвести?

— Рожу я их тебе? — злится мужчина. — Они уж чёрт те сколько не откликались, сама знаешь.

— Так, может, ей отзовутся? — спрашивает Лиза задумчиво. — Что-то в ней есть, знаешь ли, этакое, сродни…

— Но-но! — грозит ей пальцем одноглазый Палыч. — Не надо мне тут этой вашей мистики! Марксизма-солипсизма этого вашего!

— Я не настаиваю, — соглашается с ним женщина. — Но что мы теряем?

— Ладно, — бурчит одноглазый. — Забирай её к себе пока, подержи под присмотром. Я подумаю.

Он поднимает винтовку, крутит в руках, скептически хмыкает, вешает на плечо. Подхватывает с пола сумку, взвешивает на руке, удивлённо качает головой. Прощается и уходит.

Женщина-медик, заботливо придерживая под локоть, поднимает рыжую и неторопливо ведёт через улицу.

— Пойдёмте-пойдёмте, милочка, — приговаривает она успокаивающе. — Полежите у нас денёк-другой, отдохнёте, витаминчики вам прокапаем, глюкозку… А то такая красавица — и так себя запустила, кожа да кости, глазки ввалились, тургор кожи слабый…

Рыжая молча идёт рядом с ней, механически переставляя ноги. Лицо её спокойно и безмятежно. Она пришла, куда хотела, осталось немного подождать.

Артём

До самой цитадели шли молча. Ольга злобно сопела и задала такой темп, что Артём к концу этого марш-броска ног под собой не чуял. Но молчал, чувствуя, что она и так на пределе. И всё же, когда они уже стояли у чёрного столба репера, не удержался и спросил о том, что не давало ему покоя всю дорогу.

— Оль…

— Что? — тон не располагал к беседе, но Артём решился.

— А комплект этот — он действительно позволяет провести с собой двух человек?

Ольга молчала и тяжело смотрела на него, но, в конце концов, неохотно ответила:

— Нет. Это индивидуальное средство, как водолазный костюм. Водолаз может нести кого-то под водой, но этому человеку я не завидую.

— То есть…

— Да, — Ольга шагнула вперёд и теперь стояла с Артёмом лицом к лицу. — Я хотела отнять у него костюм. Мне нужно было только, чтобы он открыл хранилище. И, пока ты не спросил — да, я бы убила его, если потребовалось. И заткнись уже, дорогой, на этом, ради всего хорошего. Репер, вон, запускай.

Артём заткнулся. Ему было что сказать, но всё это не ко времени. Вот вернутся в Коммуну…

— Зелёный, зелёный, зелёный. Или жёлтый-транзит, зелёный, — озвучил он два самых очевидных маршрута.

— Первый, — быстро сказала Ольга.

— Да, давай по зелёненькому, — согласился Борух. — Хватит приключений на сегодня.