Безумные дни

— Двигаю, — Артём совместил точки, мельком подумав, что стал это делать легко и привычно.

Мир моргнул, но вокруг почти ничего не изменилось — только каменные стены как будто раздвинулись и вместо чёрных стали серыми. В свете фонарей открылось круглое пространство без окон — возможно, цокольный этаж какой-то башни. В каменной арке — закрытая деревянная дверь, как будто рассчитанная на лилипутов — высотой метра полтора. Земляной утоптанный пол, и только чёрный цилиндр торчащего из него ровно посредине репера обложен вокруг покрытием из толстых старых досок.

— Время? — спросила Ольга.

— Несколько минут, — ответил Артём.

— А это ещё что такое? — Борух показал лучом фонаря на грубо намалёванную на стене надпись: «Kill commie for mammy!»29 Надпись была сделана чем-то неприятно-красным, с подтёками.

Он подошёл к стене и потрогал надпись пальцем.

— Всего лишь краска, но всё же…

— Вряд ли они имели в виду нас, — пожала плечами Ольга. — Насколько я помню, это типичный американский слоган времён маккартизма. Может, в этом срезе похожая история. Совпадение.

— И это тоже совпадение? — Артём показал на верхний торец репера, где лежал придавленный автоматным патроном листок бумаги.

— Семь-шестьдесят два, НАТО, — прокомментировал Борух, покрутив руках патрон. — К М-14 подходит. Ну, или к пулемёту какому ихнему. Чего написано-то?

«Коммунары, убирайтесь!», — прочитал Артём. — По-русски написано.

— И чего это нас так не любят? — спросила скептически Ольга. — Мы же такие хорошие!

— Дай-ка, — Борух забрал у Артёма листок. Покопавшись в разгрузке, достал карандаш, что-то быстро нацарапал, положив лист на поверхность репера. Затем передёрнул затвор пулемёта, поймал рукой в тактической перчатке вылетевший патрон и торжественно водрузил его сверху.

— Вот так вот, вкратце… — сказал он удовлетворённо, прибирая натовский патрон в кармашек разгрузки.

Артём посветил на бумагу — там крупными печатными буквами было написано: «Идите на хуй!»

— Чего ждём? — спросила Ольга раздражённо. — Артём?

— Готов, — ответил он. — Поехали…

Мир привычно моргнул.

— Кто это тут у нас? — раздался смутно знакомый голос. — Надо же, как тесен Мультиверсум!

Артём, проморгавшись от резанувшего глаза солнца, с неприятным удивлением обнаружил направленный на него ствол. Ствол был небольшого калибра, упрятанный в массивный кожух, но легче от этого не становилось.

Их группа растерянно стояла у репера под прицелом десятка военных в геометрическом камуфляже. Впереди, направив оружие персонально на Артёма, расположился их недавний знакомец из замерзшего среза.

— Вы что, читать не умеете? — спросил тот недовольным тоном. — По-русски же написано — нечего вам тут делать. Всё, Мультиверсум для Коммуны закрыт. Руки поднимите, пожалуйста.

— Закрывашка не отросла! — буркнул Борух, неохотно поднимая руки.

Артём последовал его примеру, Ольга, после видимого колебания, тоже.

— И что теперь? — спокойно спросила она.

— Даже и не знаю, как с вами поступить… — покачал головой военный. — Вы, откровенно говоря, не располагаете к гуманности. Ну ладно, машину спёрли, но минировать-то её зачем?

— А зачем вы цыган на площади перестреляли? — спросил Артём, отчего-то совершенно уверенный, что именно вот этот военный с сухим жёстким лицом в гражданских не стрелял.

— Это совершенно не ваше дело, — резко ответил тот, и Артём понял, что угадал — он не в восторге от случившегося.

— Убирайтесь откуда пришли, — сказал военный, помолчав. — Забейтесь в какой-нибудь угол, доживайте свой век и не лезьте больше в дела, в которых не смыслите. В Коммуну мы вас не пропустим. Ваша якобы «Коммуна» — самое нелепое недоразумение Мультиверсума, и она вскоре будет ликвидирована. Руки можете опустить.

Он убрал оружие, повернулся и пошёл, было, к своим солдатам, но потом вдруг остановился, посмотрел на коммунаров через плечо и добавил:

— В следующий раз прикажу стрелять.

Они так и простояли под прицелом те семь минут, которые оставались до готовности репера. Вокруг была небольшая зелёная горная долина, спускающаяся к морю, и в других обстоятельствах Артём бы порадовался такой красоте природы. Однако молча стоящие на солнцепёке солдаты с многоствольными винтовками — малокалиберные стволы вплотную друг к другу по горизонтали, закрытые одним плоским кожухом — не располагали к романтике.

— Готово, — сказал Артём и сразу сдвинул точки резонанса.

Мир моргнул, и они оказались среди скал на плоском песчаном берегу. Лениво накатывали морские волны, кричала чайка, шипел и пенился мелкий прибой, пахло йодом, солью и слегка — тухлой рыбой.

— Это что ещё за хрень? — устало спросил Борух. — Куда ты завёл нас, Сусанин-герой?

— Зелёный-транзит, — ответил Артём. — Смысла возвращаться я не видел, а отсюда два репера до Коммуны.

— Не видел он… — буркнул майор недовольно. — Дохуя умные все пошли…

— Ну, извини, — твёрдо ответил Артём. — Советоваться на глазах у этих было как-то не с руки.

— Всё правильно сделал, — поддержала его Ольга. — Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет. Пусть закрывают, весь Мультиверсум не закрыть…