Безумные дни

Они стояли пятнадцать минут, не шевелясь, и это было даже хуже, чем прыгать по каменным залупам в пещере. У Артёма зверски разболелась нога, всё тело зудело от влажной одежды, сырое бельё натёрло в паху, автомат неудобно упирался в бок магазином, а планшет оттягивал руки. Чтобы отвлечься, он считал варианты переходов, и выходило, что, как ни петляй и ни прыгай по срезам, в итоге они идут либо через один узел, либо через второй. Был ещё третий — но в нём их уже встретил тот военный, и второй раз лучше не пробовать.

— Три или четыре прыжка — и мы либо дома, либо покойники, — сообщил он, дважды проверив свои выводы.

— Велик Мультиверсум — а свалить некуда… — вздохнул Борух.

— Готовность! — Артём взялся за планшет.

И мир снова моргнул.

Зелёный

Проснувшись от пинка в бок маленькой, но твёрдой пяткой, некоторое время соображал, где я. Помещение было уютным, но незнакомым и с лёгким, почти неуловимым налётом казёнщины. Как номер в дорогом отеле. Пятка, впрочем, была родная — Машкина розовая пяточка. Она вечно умудряется во сне развернуться в кровати поперёк и начать пинаться. Тут я сообразил, что это наш новый дом в Альтерионе. Или на Альтерионе? Надо бы выяснить, а то, знаете ли, бывали в нашем мире прецеденты.

Машку я вчера из последних сил уложил спать в её розово-кружевном безумии, но она, видимо, проснувшись ночью, нашла меня своим безошибочным детским пинательным инстинктом в соседней спальне. И пристроилась досыпать у меня под боком. Она так часто делает, если ей тревожно. В ногах развалился пушистой рыжей подушкой котик — а с виду и не скажешь, что такой тяжёлый…

Я немного полюбовался умилительной картиной — золотистые Машкины волосы на подушке, рыже-белый кошачий мех на одеяле. Оба-два привольно разлеглись поперёк, оставив мне маленький уголок кровати, и дружно сопели, каждый в свои две дырочки. И были совершеннейшее ми-ми-ми. Дети и котики — что может быть прекраснее? Разве что кофе и завтрак.

Я прошёлся по второму этажу, открывая двери, пока не нашёл санузел. К счастью, довольно обычный, без высокотехнологических хитростей — ещё не хватало с утра ощущать себя дикарем, моющим ноги в биде. Только унитаз, вместо того чтобы скучно смыть воду, внезапно поднялся и кувыркнулся назад, в стену, после чего вернулся обратно уже стерильным.

Я себя с утра чувствовал… Как бы это полегче выразиться? Как будто меня вчера пинала ногами бразильская футбольная команда. Почему бразильская? Потому что попадала. Утомительный был денёк. Отвык я от такой физической активности, расслабился на сидячей работе. Хорошо хоть альтерионская мазь от ожогов оказалась фантастически эффективной — никаких следов на физиономии, только борода выгорела.

Умывшись, спустился вниз в поисках кухни и наткнулся на сонную, зевающую Криспи в голубой пижаме.

— Доброе утро! — она помахала мне ладошкой. — Я тут заняла комнату внизу. Ты не против? Я могу и в другую переселиться, у меня вещей ещё нет совсем…

— Живи, где хочешь, Крис, — отмахнулся я. — Все равно я опять уезжаю. Лучше скажи, где тут кухня?

— Ой, — Криспи засуетилась, — кофе и яичница с сосисками тебя устроят? Я приготовлю сейчас!

— Да ладно, я и сам могу…

— Нет-нет, позволь мне! Я умею обращаться с нашей кухонной техникой…

Я хотел было возмутиться, заявить, что я с любой техникой на раз-два… Потом подумал, что ладно. Хочет девочка сделать мне приятное — пускай, не буду обламывать. У неё и так сейчас, небось, в башке кавардак — вернуться на родину после такого жизненного провала, потеряв пять лет жизни, в непонятном статусе… Если игра в хозяйку дома её успокаивает — пусть пока. Привезу Ленку — разберутся, чьи на кухне сковородки. Тем более что я, и правда, без понятия, как у них тут кофе варят. Небось, не в джезве, как я привык. В кофеварке какой-нибудь модной, поди. Хорошо хоть сам кофе есть.

Я уселся на диван перед камином. Камин был здоровенный, кирпичный. Его массивная труба уходила вверх мимо галереи второго этажа в центр далёкой крыши с открытыми тёмными стропилами. Кажется, камин рабочий, не декоративный — это хорошо. Камин отчасти примиряет с тем, что мы, фактически, стали беженцами и эмигрантами. Интересно, здесь есть пособие для беженцев? Или как тут вообще устроено? Ни хрена ж не знаю, дурак дураком. Что я делать буду вообще? Моя прошлая служба вряд ли будет востребована.