Безумные короли. Личная травма и судьба народов

С самого начала русской революции большевистские лидеры Ленин и Троцкий сделали террор оружием политики как для захвата, так и для сохранения власти, так что может показаться, что правление Сталина отличается от их правления только размахом, его безжалостным уничтожением своих предполагаемых врагов: кулаков, священников, его собственных соратников. «Я вспоминал своих друзей и видел только трупы, — говорил Шостакович, — горы трупов». Он с такой ненормальностью уничтожал всех, кто стоял, или, как он думал, стоит у него на пути, ссылал их в гулаговские лагеря или просто пытал и расстреливал, что даже в 1930-е годы могли возникнуть сомнения относительно его нормальности. «Трудно, — признаёт профессор Макнил, — доказать его безумие в конце 1930-х гг., и так же трудно поверить, что около 1937-го года он был в здравом уме».

В процессе возвращения России к внутренней изоляции Сталин фактически вызвал разрушение её экономики, он распространил большевистский империализм, поглотив балтийские государства, он подавлял всякие истинные демократические настроения вплоть до эпохи «перестройки» в 1990-х гг.{8} Получилось крайне нелепо, что из-за роковой ошибки Гитлера разрушился Советско-германский пакт и Сталин стал союзником Рузвельта и Черчилля, кого он постоянно обманывал и переигрывал. Даже война, которая действительно показала руководящую силу Сталина, и непомерные жертвы, которые русский народ вынужден был принести перед лицом германского нашествия, не могли уничтожить ту фатальную болезнь, которой Сталин заразил страну.

Ограниченный и безжалостный, Сталин был патологически подозрителен, он боялся заговоров, боялся, что его убьют. Пищу, предназначенную для него, сначала проверяли; чай он пил из особых запечатанных пакетиков, которые вскрывал только особый служитель. Даже воздух в его кремлёвской квартире проверяли на ядовитые вещества.

Сталин производит впечатление человека, у которого нет настоящих друзей, неспособного любить, неспособного к состраданию и нелюбимого. Говорили, что он был привязан к своей первой жене, Екатерине Сванидзе, на которой женился в 1902 г., но она родила сына и умерла; очевидно, были случаи, когда он обращался с ней жестоко. Говорят, на её похоронах он произнёс: «Это существо смягчало моё каменное сердце; она умерла и вместе с ней последние тёплые чувства к людям». По словам одного из его английских биографов, Алекса де Джонджа, он стал «психическим калекой, которого его изъян исключил из мира чувств, и это исключение зажгло в нём склонность к зависти и ненависти».

Он снова женился, на своей секретарше Надежде Аллилуевой, убеждённой коммунистке, которая, вероятно, застрелилась в припадке депрессии (сестра и брат у неё болели шизофренией), когда ей был тридцать один год, в 1932 г. Сталин не давал обета безбрачия, но близких подруг у него не было. Отношения его с детьми были отдалёнными и даже враждебными. Его сын Яков, не выдержав отношения отца, пытался покончить с собой и разозлил отца, женившись на еврейке. Немцы захватили его в плен, что отец считал позором, и, вероятно, его застрелила охрана, когда он отказался после отбоя вернуться в барак в лагере для военнопленных в Заксенхаузене, который по иронии судьбы в дальнейшем стал русским лагерем смерти для немцев. Василий, повеса, явное разочарование для отца, умер от алкоголизма. Его дочь Светлана, к которой он относился с некоторой нежностью, пока она его слушалась, воспротивилась его строгому контролю и первым браком вышла за еврея. Своими восемью внуками Сталин, похоже, интересовался мало или не интересовался совсем.

Кажется, характер Сталина идеально укладывается в типичную психопатическую картину. Он испытал нелюбовь отца и унизительное детство. Он был умным и способным человеком, не подверженным бреду или галлюцинациям, и по всей видимости действовал разумно, но он был полностью эгоцентричным, никогда не считал себя неправым или виноватым. Он манипулировал людьми, чтобы добиться своих собственных целей, но казалось, мог убедить их, дав понятное разъяснение своей политики, что думал именно об их интересах. Он был не способен к привязанности и с готовностью губил тех, кто ему противоречил. У этого одинокого человека были инстинкты американского убийцы-маньяка. У него не было никаких привязанностей. Половая жизнь его была безлична и поверхностна. Он казался патологически неспособным на личную теплоту и сострадание, его жизнь была направлена целиком на достижение власти, пока в начале 1953 г. высокое кровяное давление и сопутствующие болезни не вызвали удар, от которого он умер.