Безумные короли. Личная травма и судьба народов

Чем больше проходило времени, тем более пышным цветом расцветали слухи. Кто-то говорил, что Дона Карлоса задушили подушкой; его казнили, утверждал французский историк Матьё, писавший во времена Генриха IV, четыре раба; он выпил отравленный бульон, комментировал де Ту. В своих «Мемуарах» герцог Сен-Симон, светский болтун, замечает, что ему рассказывал дипломат Лувиль, будто испанский король Филипп V приказал вскрыть гробницу Дона Карлоса в Эскориале. Голову якобы нашли отделённой от тела, лежащей между его ногами.

В такой массе легенд легко заблудиться. Филипп II сделал дополнение к своему завещанию 24 августа 1587 г., приказывая, чтобы его личные бумаги после его смерти сожгли. Говорили, что документы, относящиеся к делу принца, лежали в зелёном сундучке в замке Симанкас, где хранились испанские архивы, но когда во время войны с Наполеоном его генерал Келлерман приказал открыть сундучок, обнаружили, что предполагаемые документы относились к правлению Филиппа V, а не Филиппа II.

Сколь бы трагичной ни была жизнь и смерть Дона Карлоса, возможно, его отец был прав, когда думал, что если бы он продолжал жить, это было бы ещё большей трагедией для Испании.

VII. Большой Гарри

Генрих VIII, как колосс, затмевает всех остальных в XVI в. Если он заставлял дрожать от страха сердца многих из своих подданных, он так же завоевал их уважение и, как это ни странно, их любовь, по крайней мере сначала. В показной пышности его жизни, в ярком великолепии его двора, серьёзном образовании, которое позволяло ему писать со знанием дела на теологические темы, в его любви к музыке, которую он и исполнял, и сочинял, в величии его строений, как Уайтхолл, Хэмптон-Корт и Нонсач, в искусстве танца, турнирной борьбы и охоты он казался принцем Возрождения par excellence (в наивысшем проявлении (фр.). — Пер.). Если говорить о его положительных достижениях, то очень немногие английские короли оставили более заметный след. Он играл видную, пусть и не всегда успешную, роль в европейской политике, искусно лавируя по тропе между переходящим в конфликты соперничеством Габсбургов и Валуа. Будучи сначала Defensor Fidei (защитником веры (лат.). — Пер.), он стал верховным главой английской церкви, порвав с папой и создав национальную церковь полностью под своим контролем; поступив так, он проложил путь Писанию на местном языке, протестантским элементам в литургии и роспуску монастырей. Административный механизм правительства стал более эффективным в результате усилий Томаса Кромвеля; парламент приобрёл качество проводника огромного количества законов, которые привели к образованию реформированной англиканской церкви. В каком-то смысле он был основателем английского морского могущества, при этом даже названия его кораблей «Великий Гарри» и «Гарри Великолепный» отражали притязания их властного владельца. Даже если Гарри полагался в деталях своей политики и правления на инициативу и советы исключительно талантливых советников, Томаса Вулси и Томаса Кромвеля, он остаётся великим королём, или по крайней мере производит впечатление великого короля. «Он правил, — как сказал Элтон, — так же, как царствовал», и всегда последнее слово оставалось за ним. Используя искусство и церемониал, он положил на музыку теорию королевской власти.

Но если Генрих был создан в размерах, превышающих жизненные, это создание было с трещиной, пронизано всепоглощающими и чрезмерными эгоцентричностью, импульсивностью и подозрительностью. Они охватывали все стороны его личной жизни, проходили через его двор как электрический ток и в конце концов сказывались на управлении страной. Хотя он и был великим королём, в нём были компоненты тирана, и некоторые черты его характера граничили с ненормальностью. Глаза, которые глядят на нас с его портретов, холодны, хитры и бессердечны. На одном из его последних портретов, написанном Корнелисом Массейсом, он очень похож на то чудовище, которым действительно стал.