Безумные короли. Личная травма и судьба народов

Чтобы разобраться в ситуации, надо принять во внимание сложный характер самого Генриха. Вера в священный характер королевского сана как выражение божественной власти и вытекающее отсюда обязательство беспрекословного подчинения монарху, какими бы чрезмерными или невероятными ни казались его требования, была одной из общепринятых характерных черт века Тюдоров. У Генриха она стала навязчивой идеей, византийской по качеству, возможно, необходимой реакцией на подспудное чувство собственного несоответствия. Эта вера была ему внушена с ранних лет и он был ею насквозь пропитан; она поддерживалась растущей памфлетной литературой. При повышенной способности к самообману он ни на минуту не сомневался в правомерности своих действий или своих целей, к каким бы последствиям они ни приводили. Если он чего-то желал, он старался это получить, потому что такова была его королевская воля. Нежелание папы признать недействительным его брак с Екатериной само по себе было вызовом независимости Генриха. Ему нужно было жениться на Анне Болейн не просто потому, что он думал, будто любит её, но и потому, что это становилось всё более необходимым для его самоутверждения — чтобы укрепить и подтвердить его Богом данную монаршую власть. «Стремление жениться на Анне, — замечает Эрик Айвс, — было, таким образом, не только попыткой удовлетворить чувства и желания; это был способ доказать свой королевский сан». Он хотел избавиться от Екатерины даже ценой объявления своей дочери Марии незаконной и жениться на Анне, и для осуществления этого нужно было всё смести на своём пути, чтобы обеспечить конечное исполнение его воли.

Однако у того, что стали называть «Великим делом» короля, была и другая грань. Он был серьёзно и искренне обеспокоен бесплодностью своей женитьбы, делая вывод, что это, наверное, нарушение Божьего закона, противоречащее, как показывали часто цитируемые тексты из книги Левит, учению Священного писания, закона, отлучить его от которого не было власти даже у папы. Ещё раз перед ним возникла фигура его старшего брата Артура, и грех инцеста приобрёл зловещий оттенок. Для дилетанта Генрих удивительно хорошо разбирался в богословии, что он проявил уже в своём трактате по опровержению лютеранства, за который папа присвоил ему звание Защитника Веры. При таких обстоятельствах путь казался Генриху достаточно ясным. Папа должен освободить его от незаконного союза с Екатериной, дав ему таким образом жениться на Анне и позволив получить от неё законного наследника английского престола.

Фактически Анна стала невестой Генриха, так как они оба ожидали, что папа согласится на отмену его брака с Екатериной. Но всё же прошло пять или шесть лет, прежде чем произошла желаемая развязка. Всё это время Анна укрепляла волю Генриха, когда он проявлял нервозность, а после того как Вулси не удалось добиться цели, способствовала его опале.

То, что произошло потом, может служить превосходной иллюстрацией к утверждению, что публичная политика часто бывает продолжением личных неурядиц, ибо в последующее десятилетие, чтобы добиться осуществления своих личных и частных желаний, чему мешали сложности папской и имперской политики, Генрих с готовностью унизил свою жену, уничтожил верного министра, растоптал церковные привилегии и сверг власть папы и Римской церкви. И хотя было бы грубым упрощением утверждать, что Английская Реформация была незаконным ребёнком желаний Генриха, всё же, если бы не его личные аппетиты, она наверняка пошла бы по другому пути. Генрих мог перед самим собой оправдываться, что курс, которому он следовал, каким-то образом в конечном счёте привёл ко благу его королевства и его собственной души, но то, что он сделал, было выражением исключительно эгоцентричной воли.

Жизнь Генриха и в самом деле кажется проявлением безжалостного эгоцентризма, облачённого в твёрдое убеждение, что ему принадлежит власть, дарованная Богом. Прекращение его брака с Екатериной Арагонской и разрыв с Римом заново обнажили самые зловещие особенности личности Генриха, которые становились всё более явными по мере того, как он старел. И их тоже его женитьба на Анне Болейн освещает мрачным светом.

В течение многих лет Анна сопротивлялась более интимным объятиям Генриха и отказывалась спать с ним, пока она сама не пришла к убеждению, что развод с Екатериной будет получен. Архиепископ Кентерберийский Уорэм умер в августе 1532 г. В октябре Анна, недавно получившая титул маркизы Пембрук, сопровождала Генриха в поездке во Францию. К концу года она была беременна. Король, поставленный в известность о желанной перспективе иметь ребёнка, при охотной помощи входящих в милость Томаса Кранмера и Томаса Кромвеля, поторопил процедуру развода, с папского согласия или без него. 25 января 1533 г. Анна и король тайно поженились, и Кранмер, повышенный до сана епископа Кентерберийского, частично по просьбе Болейнов, 23 мая 1533 г. вынес суждение о браке с Екатериной, объявив его недействительным.