Безумные короли. Личная травма и судьба народов

Одним из первых его деяний было возведение великолепного храма, в котором был бы воздвигнут образ бога. Бог был перевезён в его новый дом в колеснице, украшенной золотом и драгоценными камнями, которую везли шесть белых лошадей. Зрителям казалось, как будто сам бог управлял колесницей, но де-факто перед колесницей бежал задом наперёд император и держал вожжи. Римские зеваки, околдованные таким необыкновенным зрелищем, забрасывали процессию цветами и венками, тогда как полные достоинства военные префекты в длинных туниках в сирийском стиле несли внутренности жертвенных животных, смешанные с пряным вином, в золотых чашах. Достигнув храма, император взобрался на специально воздвигнутую башню и стал бросать дары, золотые и серебряные кубки, одежду, бельё и даже домашних животных, за исключением свиней, касаться которых ритуал императору запрещал, в восторженную толпу граждан.

Все эти фокусы, обеспечивая зевак захватывающими зрелищами, сами по себе были достаточно безобидны, но мания Элагабала взяла над ним верх. Если он был богом, он доказывал, что должен жениться на богине. Когда в храм была доставлена статуя Паллады в качестве возможной супруги, Элагабал возразил, что предназначенная невеста была слишком воинственна. Выбор его в конце концов пал на карфагенскую богиню луны Уранию, Танит или Астарту, как её по-разному называли. И в самом деле, какая невеста была более подходящей для бога солнца, чем богиня луны? С практической точки зрения он потребовал большую сумму денег себе на приданое и приказал своим подданным отпраздновать свадьбу торжествами и пиршествами.

Но одно дело жениться на богине, а другое — завершить женитьбу. У этого молодого, красивого императора были вполне земные сексуальные потребности, даже сверхпотребности. В человеческом плане он сначала женился на римской аристократке, но потом разошёлся с ней и пошёл под венец с Юлией Аквилой, жрицей римской богини Весты, девственной весталкой, которая клялась оставаться целомудренной. Такой союз явно содержал серьёзное нарушение религиозного декорума, но император поставил в тупик своих критиков, объявив, что брачный союз между двумя такими священными особами, как он и Юлия Аквила, был вовсе не нечестивым, но особо святым союзом. Хотя он и объявил о святости уз, связующих его и Юлию Аквилу, он скоро её бросил ради особы императорской семьи, но в конце своей короткой жизни вернулся в её объятия. Правда, до этого он заключил пятый брак, что было не так уж мало за четыре года.

Элагабал страдал не только от психического, но и от сексуального расстройства. Он настолько обожал мишуру, что стал одеваться как женщина. С накрашенным и нарумяненным лицом, с золотыми ожерельями, сверкающими на его шёлковой тунике, он охотно танцевал для публики. «Он использовал шерсть, иногда он надевал сетку для волос и красил глаза, нанося на них белую краску и алкану. Однажды он сбрил бороду и устроил в честь этого события праздник, а после этого приказал выщипать себе волосы, чтобы ещё больше походить на женщину». Он даже думал, не удалить ли себе гениталии. Дион Кассий писал, что

он делал со своим телом и разрешал делать с ним многие странные вещи… Ночью он ходил по кабакам в парике и играл роль торговца женщинами. Он часто бывал в самых отвратительных борделях, выгонял проституток и сам играл роль проститутки. Наконец, он отвёл во дворце особую комнату и там творил свои безобразия; он всегда стоял обнажённый на пороге, как публичные девки, тряс занавеску, висящую на золотых кольцах, а сам мягким и завлекательным голосом приставал к прохожим.

Очевидно, клиентам приходилось платить колоссальные деньги за услуги императора.