Безумные короли. Личная травма и судьба народов

Едва ли слухи о таких подвигах укрепляли его репутацию как императора, но гораздо хуже было то, что он назначал на министерские и другие высокие должности людей с такими же вкусами. Главным его фаворитом был бывший карийский раб Гиерокл, которого император заметил, когда тот упал с колесницы и стало видно его красивое лицо и светло-жёлтые волосы. Элагабал призвал его во дворец, заставил его учить себя искусству управлять колесницей и в конце концов совершил с ним род брачной церемонии, называя Гиерокла «своим мужем». Страсть императора к Гиероклу, который приобрёл во дворце колоссальное влияние, была такой неукротимой, что он даже вызвал гнев своей бабушки, предложив сделать его цезарем. При этом Гиерокл был не единственным мужчиной, чьи «ночные подвиги» восхищали императора-трансвестита (мужчина, который носит женскую одежду, обычно гомосексуалист). Тем, кто искал его милости, сначала предлагалось совершить с ним «измену». Император был мазохистом, и он обожал, если его любовник заставал его на месте преступления и избивал, «так что у него были фонари под глазами».

Только однажды влияние Гиерокла пошатнулось. До императора дошли слухи о молодом красавце Аврелии Зотике, сыне повара из Смирны, атлете, у которого «половые органы… сильно превышали все остальные». Элагабал сделал Зотика своим камерарием и, «обнаружив, когда увидел его обнажённым, что его репутация справедлива, возгорелся ещё большей похотью». Но Гиерокл, испугавшись опасного соперника, ухитрился подмешать ему зелье, которое сказалось на его сексуальных способностях. После того, как «он всю ночь старался, а ему не удалось вызвать эрекцию», Зотика с позором изгнали из дворца.

Такие неординарные события в императорском дворце сказались на управлении империей и в конце концов на римском населении, вызвав волну недовольства. Элагабал ответил на критику так, как отвечали его предшественники, бросив в тюрьму и казнив тех, кто был недоволен его действиями, и наградив своих любимцев высокими должностями. Колесничие, вольноотпущенники, актёры, цирюльник, погонщик мулов, кузнец — все, кто нравился императору за красоту, получили высокие правительственные посты. «Император, — замечает Геродиан, — дошёл до такой крайности безумия, что взял людей со сцены и из народных театров и поручил им самые важные государственные дела».

Это было совсем не то, чего добивалась его бабушка Юлия Меза. Ей нужны были положение и власть и как свояченица императора Септимия Севера она бы действовала с большей политической ответственностью, чем её внук. Она предполагала, что он будет орудием в её руках, и тут ей тоже пришлось пережить горькое разочарование. Страшно встревоженная безумствами Элагабала, она приложила массу усилий, чтобы уговорить его назначить цезарем своего двоюродного брата, другого её внука, Алексиана (который стал называться Александром), чтобы хотя обеспечить преемника, если Элагабал исчезнет со сцены. Так как Элагабалу было только немного за двадцать, очевидно, Юлия Меза рассматривала возможность покончить с маниакальным правлением своего внука. Чтобы укрепить позиции Александра, она распустила слух, что, помимо всего прочего, он сын Каракаллы, поскольку Каракалла переходил из объятий одной сестры к другой. Мать Александра, Маммея, боясь за безопасность своего сына, пыталась отдалить его от развратного двора, чтобы его могли должным образом приобщить к культуре и научить военному искусству.

Как ни нарушена была психика Элагабала, у него хватило представления о реальности, чтобы понять, откуда дует ветер. Он в ярости выгнал учителей Александра из дворца. Маммея предупредила Александра, чтобы он не ел и не пил ничего, что готовили на кухне императора. Она и её мать начали тайно раздавать солдатам деньги, чтобы, если настанет критический момент, не остаться без поддержки. Элагабал пытался аннулировать титул цезаря, который он недавно пожаловал своему кузену.

В конце 221 г. недовольство среди солдат привело к мятежу, который был подавлен преторианским префектом, но для Элагабала это было грозным показателем того, насколько армия, от которой целиком зависело его пребывание на троне, ненавидела его режим. В попытке вернуть её поддержку он выгнал нескольких своих непопулярных советников и вернул титул цезаря своему двоюродному брату Александру, которого он перед этим объявил умирающим. Чтобы развеять подозрения солдат, самого Александра принесли на носилках в лагерь. Но было слишком поздно. Солдаты, подкупленные Юлией Мезой, бурно приветствовали Александра и не обратили внимания на императора. Доведённый до крайности Элагабал провёл ночь в храме и в последней отчаянной попытке приказал арестовать ведущих сторонников Александра.