Безумные мечты

Рэнсом хотел рассмеяться над ее упрямством, но ему было так больно, что вместо улыбки лицо его исказила гримаса боли.

– Какой же в этом смысл? – в изнеможении прошептал он. – Какой смысл, если мы оба погибнем?

– Или если погибнет один из нас?

– Но я не могу идти быстро!

– Я это отлично вижу, – спокойно ответила Мадлен.

– Черт, делай, как я говорю!

– И не подумаю!

– Но только не попадайся им! – слабеющим голосом пробормотал Рэнсом.

Понимая, как ему важно сейчас беречь силы, Мадлен придвинулась к нему ближе, обняла его и мягко сказала:

– Давай сейчас не будем ни о чем говорить, ладно? Постарайся успокоиться и отдохнуть, а там видно будет…

– Мэдди…

– Ш-ш-ш-ш.

Она убрала с его лба слипшиеся волосы, обняла и поцеловала его. Когда он замер в ее руках, она не могла сначала понять, уснул он или… Или его уже не было в живых.

Рэнсом проспал чуть больше часа. А едва открыв глаза, тотчас стал настаивать, чтобы они продолжали путь. Мадлен пробовала ему возражать, понимая, что так он потеряет еще больше крови, однако на сей раз Рэнсом был непреклонен.

– Кажется, за нами уже не гонятся, – сказал он, – но проблем еще много: я не знаю, где мы находимся, у нас нет ни еды, ни воды, мне нужен врач. Если мы так и будем здесь сидеть, то я умру от заражения крови, а у тебя наступит обезвоживание организма, и ты сама не сможешь передвигаться. Нужно как можно скорее выбраться отсюда.

Мадлен не стала спорить. Она подыскала ему большую толстую палку, чтобы он опирался на нее во время ходьбы. Когда Рэнсом поднялся с ее помощью, Мадлен чуть не зарыдала, увидев выступившие у него на лбу капли пота. Он же упрямо твердил, что чувствует себя нормально, и настаивал, чтобы они продолжали путь. Мадлен поняла: его рана гораздо серьезнее, чем он пытается представить.

Теперь они совершенно не понимали, где находятся, и решили идти наугад. Оставалось надеяться, что если молодчики из Фронта национального освобождения все-таки пустятся за ними в погоню, то они выберут другую дорогу. Рэнсом решил, что, вероятнее всего, дорога находится западнее. Так они и пошли, сквозь густые и непроходимые джунгли, ориентируясь по солнцу, уже начинавшему клониться к закату.

Путешествие проходило мучительно. Раненый Рэнсом шел очень медленно. Джунгли обступали их со всех сторон. Руки, ноги и лица царапали колючки, безжалостно хлестали ветки. Мадлен сняла с себя пончо и заставила Рэнсома его надеть – на его истерзанный обнаженный торс было страшно смотреть. Сначала он сопротивлялся – ведь Мадлен оставалась всего-навсего в тоненькой рубашке с короткими рукавами, но она убедила его, что, если он простудится, будет еще хуже.

Мадлен тревожно смотрела на Рэнсома всякий раз, когда они останавливались, а это, к сожалению, происходило все чаще и чаще. Выглядел Рэнсом просто ужасно: небритый, грязный, мертвенно-бледный. Глаза его ввалились и лихорадочно блестели. Скорее всего начинался жар. Сильный, выносливый Рэнсом сейчас плелся рядом с Мадлен еле-еле, постоянно останавливаясь и задыхаясь. На рубашке, которой она перевязала его рану, проступило кровавое пятно.

Ей ужасно хотелось уткнуться лицом ему в грудь и плакать, но она знала, что делать этого нельзя. Любое проявление слабости с ее стороны потребовало бы от него лишних сил, а у него их и так осталось мало.

Временами они проходили мимо каких-то ручейков, но Мадлен опасалась пить из них. Чтобы утолить жажду и голод, она стала рвать спелые плоды. Чаще всего попадалось манго. Ей удалось заставить Рэнсома съесть его во время очередного привала.

– Терпеть не могу, – с отвращением поморщился тот. – Сладкие, приторные…

– Значит, с сахаром и витаминами, – уговаривала его Мадлен. – Нужно обязательно съесть.

– Я бы предпочел сигарету.

– А ну ешь немедленно!

В результате долгих пререканий оба оказались выпачканными сладким, липким соком манго. Пришлось искать какой-нибудь ручеек, чтобы умыться, а иначе мухи и слепни не дали бы им проходу.

Солнце уже село, а они так и не вышли на дорогу. Мадлен начала сомневаться, верное ли направление они выбрали. Но даже если и так, ориентироваться в джунглях крайне трудно и они могли сбиться с пути. Одна только мысль о том, что им нужно провести ночь в полных опасностей джунглях, приводила ее в ужас. Однако продолжать идти ночью было бы совсем глупо – местности они не знали, оба устали, а Рэнсому становилось все хуже. Так что выбора у них не было. Собрав всю свою волю в кулак, Мадлен решительно объявила Рэнсому, что нужно найти место для ночлега.

– Зачем? Я нисколько не устал и могу продолжать путь, – недовольно буркнул он.

– Зато я не могу, – солгала она. – Кто знает, куда мы с тобой можем забрести в такой темноте.

Рэнсом нехотя согласился с ней.

Наконец они увидели густые заросли кустарника, и убедившись, что это не логово дикого зверя, забрались туда. Мадлен устлала землю какими-то широкими листьями и заставила Рэнсома прилечь.

– Держи, это надо непременно съесть. – Она протянула ему манго.

– О Господи. – Он хотел отвести ее руку в сторону, но она не сдавалась.

– Ешь! – строго повторила она.