Безумные

Надо отвлечься. Оглядываю гостиную и не спеша иду к длинной глянцевой полке под плазмой на стене. На ней несколько фотографий, тяжелая статуэтка танцующей фламенко испанки в пышном красном платье и лягушка на тонких длинных лапках в розовой пачке.

– Это Мила подарила года два назад, – говорит Максим, приближаясь ко мне. – Сказала, что я очень похож на эту лягушку.

– Любишь танцевать?

Он усмехается:

– Ага, у меня в шкафу есть такая же пачка.

– И улыбаешься ты так же, – шучу я. – А эта испанка?

– Один друг привез из Барселоны. У него там была вторая первая свадьба.

– Это как?

– Торжество намечалось грандиозное, но потом перед самой свадьбой жених подрался с двоюродным братом, который терпеть не мог невесту и…

– Он был влюблен в нее? – перебиваю я, сложив руки на груди.

– Нет, она просто не нравилась ему. Короче, там все слишком запутанно вышло и в итоге, невеста улетела. Свадьба так и не состоялась.

– Ты в курсе, что я жду продолжения?

Макс улыбается:

– Чуть позже они поженились. Все в той же Барселоне, только без родственников, друзей и…

– Противного двоюродного брата, да?

Макс смеется.

– Да. Насколько мне известно, теперь у них все хорошо.

Гляжу на испанку:

– И какая же увлекательная история кроется за тобой! – Делаю шаг в сторону и приглядываюсь к фотографиям. На всех темноволосая женщина и высокий мужчина. – Ваши родители?

– Да.

– Мм… А как…

– Помнишь, шесть лет назад рано утром весь город захватили автомобили скорой помощи и полиция? Это был понедельник, пятое сентября.

Я помню. В тот день первой парой была физкультура, которую я на дух не переносила, потому что преподавательница была вовсе не милой и доброй женщиной, а каким-то бесчувственным терминатором. Если кто-то опаздывал на занятие, она наказывала студентов пятиминутным бегом вокруг площадки, а потом, если вдруг ей что-то не понравится, приказывала отжиматься. В тот день я как раз и опоздала, потому что кругом были пробки.

– Возле какой-то деревни упал самолет, – осторожно говорю я, наблюдая за Максимом. – Там… Там были ваши родители?

– Угу. Они возвращались из отпуска, летели с пересадкой. И не долетели к нам. Совсем чуть-чуть.

На всех снимках эти двое улыбаются. На последнем мама Максима хохочет, держа в руках бутылку шампанского.

– Мила похожа на маму, – говорю я, взглянув на Макса.

– Так и есть. – Он смотрит на меня. – Твой кофе уже давно готов. Как и моя температура.

Максим достает ртутный градусник, что все это время был под рукой, и пытается поймать блик света.

– Дай мне, – говорю я, по-собственнически забрав термометр из его рук. – Здесь же тридцать восемь! – Гляжу на него и машинально прикладываю руку ко лбу. – Ты ведь горишь! Тебе нужно много пить. Хорошо, что я привезла отличное противовоспалительное и жаропонижающее средство!

Господи, почему я так громко говорю? Почему бегу маленькими шажочками к пакету, что остался стоять на полу? Почему так долго делаю вид, будто никак не могу найти пакетики с чудодейственным порошком?

– Каролина, успокойся, – говорит Макс низким голосом и медленно приближается ко мне. – Я не умираю.

– Ага! – восклицаю я, подняв на него голову. – Этого еще не хватало!

– Ты бы расстроилась?

– …Что?

Максим останавливается напротив меня и склоняет на бок голову. Футболка на груди все еще мокрая.

– Ты думаешь о том же, о чем и я?

– Не знаю…

– Я обещал тебе этого не делать.

О чем мы говорим?

Прочищаю горло, заглядываю в пакет и достаю пакетик с лекарственным порошком.

– Сейчас выпьешь и ляжешь спать, а наутро проснешься новым человеком.

Снова хмыкаю, резко разворачиваюсь и делаю шаг в сторону кухни. Нога поскальзывается и я, как полнейшая идиотка, плюхаюсь на пол; мандарины рассыпаются, упаковка капель для носа залетает под диван, а блистер с таблетками от боли в горле (зачем их купила?!) под стеклянный столик.

– Забыл предупредить, пол чертовски скользкий! – говорит Макс, помогая мне подняться. – Сильно ушиблась?

Встаю на ноги и тут же замираю. Наши лица так близко друг к другу, что его горячее дыхание обжигает мои губы.

– …Все в порядке.

– Уверена?

– Угу.

Его глаза опускаются к моим губам, потом медленно ползут наверх.

– Мне очень хочется нарушить обещание, Каролина. Очень, – повторяет он, напряженно пробегая глазами по моему лицу. – Но я хочу выздороветь.

То, что делают его руки – необъяснимо. Одна осторожно касается моей спины, а другая бережно убирает прядь волос с лица и отбрасывает её за плечо. Все это – по-настоящему. Наши лица не скрывают маски, и от этого я чувствую себя точно обнаженной. Не могу позволить себе коснуться его даже кончиками пальцев.

– Тебе не стоило приезжать. Так мне никогда не станет лучше.

– Я лишь хочу помочь.

– А выходит все совершенно наоборот.

Еще секунду мы глядим друг другу в глаза, а потом его руки медленно опускаются. Макс выпрямляется, бросив затяжной взгляд в сторону кухни.

– Раствори этот пакетик в стакане теплой воды и ложись под одеяло. Завтра тебе станет лучше.