Безумные

– Не будь так уверен в себе, – с улыбкой говорю я так тихо, что вряд ли он слышит меня. Не хочу открывать глаза, не хочу надолго прерывать поцелуй, что теперь кажется мне опьяняющим. Теплое дыхание Макса поглаживает мои губы, согревает легким ароматом виски и, кажется, сигарет. – Ты куришь? – спрашиваю я, лениво улыбаясь.

– Случается.

– Никогда прежде не целовалась с мужчиной, который курит… – осторожно провожу языком по его губам, словно пробую на вкус. Возможно и сказала чушь, но зато это правда, а не чудная выдумка. – Непривычно.

– Но тебе ведь нравится. – Его губы играют со мной, дразнят, щекочут. Я улыбаюсь, плавно склонив на бок голову. – Где же ты была раньше, Каролина…

Уверяю, во всей моей скучной жизни не найдется и целой минуты такого фейерверка чувств и эмоций, что я испытываю сейчас. Это томительное волнение в груди и желание принадлежать мужчине – ново для меня. Кажется, что я купаюсь в теплом шоколаде, что в мире не существует зла, что все вокруг счастливы, а дождь с неба не просто вода, а сверкающие блестки, рассыпающиеся по земле. Я не знаю, где была раньше. Не знаю, почему позволяла другим управлять собой, и почему считала поцелуи безвкусными.

– Нас тянет друг к другу, – шепчет Макс, окончательно вскружив мою голову. – Меня тянет к тебе. И я ничего не могу с этим поделать. Ты будешь играть со мной, Каролина?

– Да, – без промедления отвечаю я шепотом. Разве кто-то способен отказаться от сундука с сокровищами? Разве найдется человек, что скажет: «Нет! Я ни за что не возьму этот миллион, что свалился на меня с небес! Буду по-прежнему жить в картонной коробке и перебиваться остатками заплесневевших бутербродов из мусорного бака!»? В случае со мной: может хватит уже терзать свой организм испорченными продуктами? И я не о Мише говорю, а обо всех моих жалких попытках покорить волну… Черт с ними этими метафорами – я хочу получать настоящее удовольствие от секса! Хочу, чтобы он заканчивался для меня так, как положено. Чтобы мне не приходилось потом чувствовать себя использованной резиновой куклой, которую поимели, а напоследок сказали «спасибо!» и засунули в шкаф до следующего раза… С Максом мое тело порхает, точно бабочка в райском саду, так почему же я должна отказываться от особых игр с ним? Свой миллион с небес я ни за что не упущу. – Я согласна.

Медленно открываю глаза, когда мужские пальцы касаются моего подбородка. Макс в упор глядит на меня и уголки его красивых губ слегка подергиваются.

– Уложился ровно в две минуты.

– Наверное, мастерство и впрямь не пропьешь, – усмехаюсь я.

В комнате начинает что-то вибрировать. Кажется, из нас двоих я единственная обращаю на этот раздражающий звук внимание, потому что Макс по-прежнему поедает меня глазами.

– Телефон? – мямлю я, нащупывая свою сумку. – Это не у меня.

Достав из кармана брюк свой сотовый, Макс, заметно нехотя, опускает глаза на экран и его предвкушающий нечто взгляд в мгновение ока меняется. Если бы его маска не прятала брови, то не сомневаюсь, я бы увидела как они хмурятся. Он отходит от меня на пару шагов и отворачивается, отвечая на звонок.

– Да? Что-то случилось? – обеспокоенным голосом спрашивает он. – Ничего страшного, в чем дело? Что? То есть? И давно она не отвечает? Мм… Не переживай. Время то уже двенадцать, она спит давно… Я разговаривал с ней около часа назад, она как раз желала мне спокойной ночи. Да, точно. Хорошо. Ничего страшного. До завтра.

Макс отключается, как-то безжизненно опускает руку с телефоном, что начинает болтаться вперед-назад, а потом неожиданно громко выдыхает ртом, словно пытается спалить все вокруг. Не понимаю, зол он, раздражен или обеспокоен. А может, растерян? Безмолвно гляжу, как он набирает чей-то номер и, громко дыша, ждет ответ на том конце.

Думаю, он уже позабыл о моем существовании.

13

Я боюсь услышать в ответ незнакомый и равнодушный голос, что сообщит мне жуткие вести. Страшусь той секунды, когда сердце тяжелой гирей рухнет вниз, а в ушах появится кошмарный писк, сводящий с ума. Проходит больше восьми долбаных гудков, я сбрасываю вызов и набираю снова. Уже в четвертый раз.

Мы с Милой договорились, что она никогда и ни при каких обстоятельствах не будет включать вибрацию на телефоне. Если ложится спать или у нее начинается урок, то просто убавляет громкость звонка. Она всегда должна быть на связи со мной и с нашими стариками. Ей, черт возьми, запрещено теряться.