Безумные

Короче, я твердо решил поговорить с Милой, обсудить проблемы и разногласия, что возникают между нами. Дождался удобного случая: бабушка с дедом уехали в город за продуктами к завтрашнему ужину, Мила заперлась (как обычно) у себя в комнате, а я сварил какао (да-да, умею!), разлил в две огромные белые кружки и отправился на второй этаж.

Так вот… Это было минут двадцать назад.

Почти полчаса, как полнейший идиот, стою, прижавшись ухом к двери её спальни. Она с кем-то разговаривает по телефону. И что-то подсказывает мне, на другом конце провода вовсе не какая-нибудь одноклассница.

– Не знаю… Мне вряд ли удастся выбраться… – Смеется. – Правда? Я постараюсь…

Она часто смеется. И не так, как со мной – звонко и громко, а с толикой смущения, несколько приглушенно. Сомнений быть не может – Мила говорит с парнем, который ей нравится.

Сжимаю челюсти. Я пришел сюда с этим остывшим какао, чтобы, наконец, помириться с сестрой. Не ругаться еще сильнее, а помириться. Поговорить. Не выпытывать имя этого покойника, а просто поговорить. Наладить отношения.

Выдыхаю и пару раз стучу ногой о дверь. Через несколько секунд Мила проворачивает ручку и с вытаращенными глазами глядит на меня через узкую щель.

– Я какао принес. – Она хлопает глазами и смотрит на кружки в моих руках. – Поговорим?

Мила молча пропускает меня в свою комнату и ложится на кровать, подтянув к себе любимого медведя. На ней домашние серые штаны и черная майка, а густые темные волосы собраны в высокий хвост. Мила очень похожа на маму. Особенно, когда делает бровки домиком.

Сажусь в крутящееся кресло и ставлю кружки на письменный стол. Разминаю пальцы, а то за двадцать минут они порядком затекли.

– Как дела? – спрашиваю я, расставив локти на коленях. – Как школа?

Мила пожимает плечами и тихо отвечает:

– Как обычно.

– Какао будешь?

– Выпью позже, спасибо.

С минуту молчу. Оглядываю спальню – как всегда чисто.

– Извини меня, пожалуйста. Я не должен был так орать на тебя и…вообще. Мила, дороже тебя у меня никого нет. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось, понимаешь? Если вдруг что-то произойдет и Вселенная заберет тебя у меня – я не выживу. Я ведь ради тебя просыпаюсь по утрам, работаю, чтобы ты ни в чем не нуждалась, чтобы все у тебя было хорошо… Я просто прошу тебя, пожалуйста, не обманывай меня больше. Хочешь развлечься – скажи мне об этом. Мы обсудим возможные варианты и придем к определенному решению без ругни. Просто делись со мной своими мыслями…

У меня заканчиваются слова, потому что чем дольше я смотрю на Милу, тем сильнее понимаю, что она уже далеко не двенадцатилетняя девочка, что молчала три дня, узнав о гибели родителей. Её взгляд изменился. Совсем скоро ей исполнится восемнадцать и похоже, что я лишусь половины своих прав на её жизнь. Будет сложнее контролировать, убеждать, заставлять…и, черт возьми, оберегать.

– Я влюбилась, Максим.

Провожу рукой по волосам, чешу затылок, оглядываю спальню, снова чешу затылок и нервно хмыкаю. Я сейчас, можно сказать, душу перед ней наизнанку вывернул, а она сообщает таким чертовски спокойным тоном, что влюбилась?!

Прочищаю горло.

– И это все, что ты можешь сказать мне?

– Ты ведь хочешь, чтобы я советовалась с тобой, делилась мыслями и чтобы потом мы вместе без ругани пришли к согласию. Я и говорю, что влюбилась. Докажи, что ты не обманываешь меня. Что я действительно могу доверять тебе свои мысли и секреты, а потом не получить из-за них оплеуху.

– Я в жизни тебя и пальцем не тронул!

– Это образно говоря. Разве тебе не хочется узнать имя этого парня, чтобы навалять ему? Разве не хочешь на меня поорать?

Хочу.

Хочу.

Хочу!

– Нет.

Мила с подозрением оглядывает меня.

– Разве? И почему это? Я ведь действительно влюблена в него, Макс. По-настоящему.

Покойник.

Этот хрен – покойник.

– Ну, ты девушка, – через силу говорю я. – Молодая. Красивая. Все девушки влюбляются. В этом нет ничего такого.

– И когда же вдруг ты пришел к такому выводу?

Никогда!

– Я много думал. Обо всем. – Чешу нос. – Как видишь, я первый пришел к тебе.

– Ты осознал, что был не прав?

– Угу.

– Во многом! – добавляет она, глядя мне в глаза.

– Да.

– Ладно… – Мила садится на край кровати, выпрямляет спину и складывает руки на груди. – Я по-настоящему влюбилась.

Да сколько же можно?!

– Я это понял.

– Отлично. И все? Скандала не будет? – Я сдержанно выдыхаю, изображая спокойствие. – Вау. Ты серьезно? Даже не пискнешь?

– Мила…

– Ладно-ладно! – улыбается она, опустив ладони на колени. – Больше не буду. Просто так странно… Непривычно, вообще-то. Я влюбилась! – восклицает она, взмахнув руками. Посылаю огненный взгляд. – Все, все, все. Просто убедиться хотела.

– Мила, – начинаю я таким трагическим тоном, что с её лица моментально сползает довольная улыбка, – ты ведь пошутила, правда? Когда говорила, что… – Ну же, помоги мне! Я не могу выговорить эти жуткие слова. – Ну… Я настолько плохой, что ты могла бы…