Безумный

Лукас открыл ящик тумбочки, взял презерватив и смазку и бросил их на кровать рядом с Августом. Он убрал подушки из-под головы Августа и сбросил их на пол. Потом долго разглядывал Августа, прежде чем снова забраться на него, только на этот раз Лукас оказался лицом к ногам Августа, его колени стояли по обе стороны от связанных рук Августа, а его твердый член болтался прямо над губами Августа.

Август втянул воздух, когда Лукас накрыл ртом его уже ноющий член, глаза закатились от влажного всасывания. Черт. В эту игру могут играть двое. Он поднял голову, втягивая член Лукаса, и почувствовал, как ответный стон Лукаса вибрирует по стволу Августа до яиц. Лукас раздвинул колени и трахал Августа в рот короткими, неглубокими толчками, словно опасаясь, что может причинить ему боль. Август с радостью умер бы, захлебнувшись членом Лукаса.

Август старался не шевелиться – пытался уделить Лукасу такое же внимание, какое он уделял ему, – но обнаружил, что сгибает колени, упирается пятками в матрас, толкаясь в рот Лукаса. Любая его тревога, что Лукас будет недоволен, рассеялась, когда он просунул руки под его бедра, заглатывая член Августа, пока его глаза не закатились.

Затем Лукас отстранился, и жар его рта исчез. Лукас схватил смазку, и Август наблюдал, как Лукас смазывает пальцы, а затем тянется назад, давая ему прекрасный обзор, как он массирует свою дырочку, прежде чем ввести два пальца внутрь.

Август не раз получал ножевые ранения, пули в бедро, однажды даже сюрикэн[5] впился ему в плечо благодаря ужасной меткости Аттикуса. Но видеть Лукаса в нескольких дюймах от его лица, пальцы которого входили и выходили из его тугой дырочки, в то время как Август ничего не мог сделать? Это была настоящая пытка.

Это могли быть его пальцы, его язык. Он мог взять Лукаса миллионом разных способов, и Лукас позволил бы ему. Лукас явно хотел этого. А теперь он заставлял Августа платить. Заставлял его страдать за то, что он недостаточно верил в собственный самоконтроль. Он устраивал из этого шоу, раскачиваясь на пальцах, шепча проклятия, срывающиеся с его губ при каждом толчке.

— Лукас... — Август произнес его имя как предупреждение. Август не мог порвать сталь, но при достаточной мотивации, вероятно, смог бы сломать изголовье кровати.

Лукас обернулся через плечо.

— Что? Ты не доверял себе в этом деле. Так что теперь я должен готовиться в одиночку.

— Ты не один, — сказал Август тоном, граничащим с сердитым.

— В чем дело? Ты тоже хочешь поиграть? — поддразнил Лукас, убирая пальцы и вытирая их о простыни. Он схватил презерватив и разорвал упаковку зубами. Август втянул воздух, когда Лукас надел его на его подтекающий член, смазывая его смазкой. Когда Лукас поднялся на колени, Август сказал:

— Повернись. Я хочу видеть твое лицо.

Лукас подчинился, повернулся к нему лицом, устроился на бедрах Августа, потянулся сзади, чтобы взять основание его члена и прижать его к своему входу. Они оба застонали, когда Лукас опустился вниз, одним быстрым движением вобрав в себя Августа до самого основания.

— О, черт. Ты еще больше, чем кажешься, — проворчал Лукас, сделав несколько пробных движений бедрами.

Август едва мог говорить. Каждое движение посылало молниеносные импульсы по его нервным окончаниям. Лукас уперся ладонями в грудь Августа и начал медленно двигаться вверх-вниз.

— Черт, как же хорошо, — стонал Лукас, ускоряя темп.

— Господи, все закончится быстро, если ты будешь продолжать в том же духе, — предупредил Август.

Лукас прильнул к нему в поцелуе.

— Отлично. Твои ноги свободны. Работай.

Августу не нужно было больше подсказок, он уперся пятками в кровать и глубже вошел в Лукаса, но лучше от этого не стало. Наоборот, стало еще хуже. Август не мог замедлить свои толчки, не тогда, когда Лукас был таким горячим, тугим и влажным.

— Прикоснись к себе. Я хочу почувствовать, как ты кончаешь вместе со мной.

Лукас обхватил член одной рукой, а другую положил Августу на грудь. Август не мог отвести от него глаз. Он был чертовски сексуален, особенно когда не думал ни о чем, кроме как погони за собственным освобождением. Его дыхание участилось, и с каждым новым толчком с его губ срывался низкий стон.

Тогда у Августа что-то щелкнуло.

— Ты это имел в виду?

— Ты про что? — рассеянно спросил Лукас, работая рукой в такт толчкам Августа.

— Что ты можешь почувствовать, о чем я думаю, что я чувствую, пока мы занимаемся сексом?

Лукас поколебался, затем кивнул.

— Если я дам волю себе.

— Сделай это. Я хочу, чтобы ты знал, как хорошо мне с тобой.

Рука Лукаса дрогнула, и Август замер, опасаясь, что все испортил. Но потом Лукас закрыл глаза, покачиваясь на Августе. Они оба одновременно застонали. Лукас шумно вдохнул, и его движения снова участились. Август позволил ему контролировать темп, и он не мог оторвать от него глаз. Каждый раз, когда Август чувствовал заряд возбуждения, Лукас стонал, скулил или хныкал, что лишь сильнее заводило Августа. Это была самая эротичная в мире петля обратной связи, каждый из них питался удовольствием друг друга.