Безумный год (Вирус)

Передача дел в Генеральном консульстве произошла скомкано. С одной стороны, действовать по обычной схеме – проводить прием, визиты к областному начальству, в МИД в Минске, всякие прочие встречи с нужными людьми – было как-то не совсем с руки. Тут и пандемия, и протесты – ну, как идти Ильину к начальнику местного УВД после событий на площади? По-хорошему, знакомство подразумевало и неофициальный формат, то есть и пригласить к себе надо, и в ответ съездить к партнеру куда-нибудь на природу. В Белоруссии это любили. И совсем не хотелось выяснять за столом вопрос: ты за кого – за белых или за красных? Да и в местном МИДе, судя по всему, никто особо не горел желанием встречаться с дипломатом, который сразу же такое отколол. Там тоже народ тертый работал.

К тому же и предшественник Ильина как-то резко в Москву заторопился, изменив свои первоначальные планы. Он, вообще-то, сначала никуда не спешил. Напротив, хотел «выбрать» все положенное для передачи дел время, а потом может даже еще и, используя добрые отношения с местным руководством, отдохнуть напоследок в государственном пансионате в недалекой пуще. Человек был опытный и знал, что для своих – а он кто же, как не свой – скидку там давали чуть не в половину цены. Но узнав все обстоятельства появления Ильина в городе, предшественник, как дипломат опытный, человек старой школы, резко заспешил, справедливо полагая, что пока он на месте, с него и весь спрос за происходящее. Порядки МИДовские он хорошо знал и вполне допускал, что в такой ситуации, если начнется разборка, могут спросить и с него: почему, например, не встретил нового человека в Минске и не объяснил ему всех сложностей местной жизни? Был бы человек, а за что его наказать всегда найдется.

Так что, сославшись на коронавирус и возможность нового закрытия границ, он буквально в течение трех дней представил Ильина по телефону всем, кому положено, и умотал в Москву. Да еще подгадал появиться в посольстве в Минске так, чтобы посла заведомо не было на месте – он освящал своим присутствием совместные военные учения. Какое-то там очередное «братство». А так, отметился: да, был, заезжал по дороге в Москву, наилучшие приветы просил передать, очень сокрушался, что не застал. Очень, мол, в Москву спешил. Якобы какое-то место ему там пообещали, но надо выходить чуть ли не сразу. По-человечески это было вполне понятно. Предшественник был уже пенсионного возраста, и хотя МИД и особенно его верхушка страшно постарели и сотрудников отправляли на пенсию в самом крайнем случае, но дефицит мест, особенно приличных, был колоссальным. Люди реально стояли в очередях после возвращения из командировок, искали знакомых, однокашников и прочие подходы, чтобы получить приличную должность. При этом вакансий за границей – конечно, не на уровне руководства учреждений – хватало, а вот желающих их занять приходилось искать. Для тех немногих дипломатов, которые еще помнили старые советские времена, все это звучало как абсолютная фантастика, но жизнь изменилась, и душу за загранкомандировку никто больше продавать не собирался.

Ильин от такой скорости отъезда предшественника немного даже обалдел, но позднее признал сам себе, что предшественник к делу подошел добросовестно. Все необходимые контакты он получил, а дальше – уже работай сам. С практической точки зрения он от такого поворота только выиграл. Три дня он перетерпел в гостинице, а затем перебрался в освободившуюся квартиру.

Консульская текучка Ильина особо не касалась, да и не так ее много было в Бресте. После того, как окончательно стала ясна в целом доброжелательная реакция Москвы на выходку Ильина, посол проникся к нему особым доверием, сложил вместе все известные ему о новом генконсуле факты и пришел к выводу, что прислали его неспроста, а если так, то с ним надо не просто дружить, но и использовать. Ситуация в стране была супер-сложной, предсказать события хотя бы завтрашнего дня было невозможно, а и желающих порулить из Москвы – желательно без всякой ответственности, была масса. И далеко не всегда эти рулевые ставили посла в известность о своей деятельности.