Безумный корабль

У нее до сих пор краска приливала к щекам, стоило только вспомнить, как униженно пришлось ей повиноваться ему. Ее проводили, а вернее, отвели в каюту двое гнусно ухмылявшихся калсидийцев. Ни один к ней не притронулся, но, пока шли, они вовсю обсуждали ее телесные достоинства. И помогали себе очень красноречивыми жестами. Оказавшись внутри, Серилла первым долгом вдвинула в ушки хилый дверной запор. Потом подтащила к двери каюты дорожный сундук… Касго вызвал ее целые сутки спустя. Когда же она предстала перед ним, первым делом осведомился, усвоила ли она урок. Он ждал ее ответа, уперев кулаки в бедра, скалясь в ухмылке… Он никогда не отважился бы так вести себя с ней, будь они по-прежнему дома, в столице. Что ж… Она смиренно потупилась перед ним и ответила: «Да, усвоила, господин мой». Внутри у нее все кипело, но ей показалось, что так будет мудрей.

О да! Она хорошо усвоила преподанный ей урок. Теперь она знала, что он отринул последние крохи вежливости и достоинства. Прежде беспутство было для него всего лишь забавной игрой. Но игра зашла слишком далеко, и теперь он попросту распадался… Вот тогда-то она и решила вернуть себе свободу, как только представится хоть маломальская возможность сбежать. Она ничем не была обязана этому юному ничтожеству. Лишь верность сатрапии, которую она собиралась нарушить, тревожила ее совесть. «Я всего лишь женщина, — говорила она себе. — Одинокая женщина. Могу ли я всерьез надеяться хоть что-нибудь предпринять, чтобы остановить это разложение?…»

Касго же с того самого дня наблюдал за ней, как кот за мышкой, ожидая, не вздумает ли она бросить ему вызов. До сих пор у нее хватало изворотливости всячески избегать противостояний, но при этом и пятки ему не лизать. Она была неизменно вежлива и немногословна. Да и на глаза ему попадаться старалась как можно меньше.

Сегодня, когда он вызвал ее «посоветоваться», она со страхом предчувствовала, что дело вполне может кончиться непримиримым столкновением характеров. И теперь молилась Небесам, призывая благословить ненасытную ревность Кикки, ибо стоило Серилле войти в покои сатрапа, как та буквально полезла из кожи вон, дабы Касго занимался исключительно ею. Во всех отношениях. И великолепно в том преуспела. Касго пребывал в полнейшем бесчувствии.

Кикки не обременяли ни малейшие предрассудки стыдливости. Она сделалась Сердечной Подругой благодаря доскональному знанию калсидийского языка и обычаев. И теперь Серилле было ясно, что девушка полностью приняла культуру этой страны. В Калсиде женщина могла достичь власти токмо и единственно руками мужчины, которого ей удалось к себе привязать. И вот сегодня вечером Кикки показала, что пойдет абсолютно на все, лишь бы только удержать внимание Касго. «Какая жалость, — думала Серилла, — девочка не понимает, что в действительности ее поведение — вернейший способ совсем потерять Касго. Очень скоро он бросит ее, как надоевшую куклу. Что ж, будем надеяться, что ее проделки займут его хотя бы до прихода в Удачный…»

Серилла как раз смотрела на них, когда сатрап приоткрыл один глаз, мутный и красный. Она не отвела взгляда. Она весьма сомневалась, что он вообще заметил ее присутствие.

Но он заметил.

И приказал:

— Подойди!

Она ступила на толстый ковер, старательно обходя раскиданную одежду и блюда с объедками. И остановилась на расстоянии шага от его ложа.

— Государь желал посоветоваться со мной? — спросила она по всей форме.

— Подойди! — повторил он капризно. И указал пальцем на участок ковра непосредственно рядом с диваном.

Но пройти этот последний шаг было попросту выше ее сил. Она не могла переступить через свою гордость.

— Зачем? — спросила она.

— Потому что я — сатрап! И я приказываю тебе! — рявкнул он, мгновенно разъяряясь. — Какие тебе еще причины нужны?

Он отпихнул Кикки и сел. Та лишь застонала и откатилась в сторонку.

— Я не служанка тебе, — ровным голосом заметила Серилла. — Я — Сердечная Подруга. — Она выпрямилась как только могла и нараспев прочитала: — «…дабы уберечь его разум от влияния льстивых женщин, а тщеславие — от подхалимов, стремящихся лишь к собственной выгоде, пусть он избирает себе Сердечных Подруг и сажает их рядом с собою. Пусть он не сочтет себя выше их, а их — ниже себя и позволит им открыто высказывать все, что велит их мудрость, давая советы сатрапу в тех областях, в которой каждая из них наиболее просвещена. Пусть у него не будет среди них любимиц. Пусть не избирает он их, соблазняясь внешностью или дружелюбием. Подруги же пусть не восхваляют его и не склоняются покорно к его мнению из страха возразить государю, но, ничем не смущаясь, пусть неизменно подают ему честный совет. Пусть Подруга…»

— Пусть Подруга заткнется!!! — заорал Касго. И громко захохотал, восхищаясь собственным остроумием.

Серилла замолчала, хотя и не потому, что он ей так приказал. И с места, где стояла, не сошла ни на йоту.

Некоторое время он молча смотрел на нее, и странные насмешливые искры разгорались в его глазах.