Безумный корабль

— Вполне тебя понимаю, — сказала она, ставя свою ношу на боковой столик. Наполнила водой вазу и принялась ставить в нее цветы. Это был смешанный букет из маргариток, роз и побегов папоротника. Устраивая цветы, Роника хмурилась так, словно именно они были во всем виноваты. — Подсчет долгов — занятие не из приятных, — продолжала она. — Даже мне бывает необходимо сбежать от нее на часок-другой. — Она помолчала, потом добавила с надеждой: — Просто на случай, если у тебя есть охота поработать снаружи… клумбам у парадной двери не помешал бы уход!

Альтия нетерпеливо мотнула головой.

— Нет, — сказала она. И добавила уже мягче: — Я думаю в город сходить. Немного ноги размять, с друзьями кое-какими увидеться… К обеду вернусь! — Мать все еще хмурилась, и Альтия пообещала: — Вернусь — и дорожку подмету. Обещаю.

Мать поджала губы, но не стала более ничего говорить. Альтия была уже почти у двери, когда Малта любопытно осведомилась:

— Опять к той резчице собираешься?

Отложила перо и тоже принялась тереть глаза, притворяясь, будто очень устала.

— Может быть, — ровным голосом ответила Альтия. Тем не менее, Малте послышалось в ее словах скрытое раздражение.

У Роники вырвался какой-то неопределенный звук, как будто она подумывала вмешаться в разговор. Тетя Альтия устало повернулась к ней:

— Да?…

Роника слегка пожала плечами. Ее руки были заняты расстановкой цветов.

— Да нет, ничего. Мне просто хотелось бы, чтобы ты проводила с ней поменьше времени… Или, по крайней мере, не у всех на глазах. Она ведь, знаешь ли, не нашего круга. Она приезжая. И кое-кто говорит, что она нисколько не лучше «новых купчиков»…

— Она моя подруга, — ответила Альтия без всякого выражения.

— В городе говорят, будто она повадилась ночевать в живом корабле Ладлаков. У бедного корабля и так давно уже не все дома, а общение с нею, похоже, совсем доконало его рассудок. Когда Ладлаки прислали людей, намереваясь выставить ее из своей законной собственности, с ним сущий припадок случился! Он пообещал руки им повыдергивать, если они только сунутся на борт! Можешь себе представить, как это расстроило Эмис? Сколько лет она прилагала все силы, оберегая свое имя от каких-либо скандалов! И вот теперь прошлое разворошили опять, и люди снова чешут языками о Совершенном, о том, как он когда-то свихнулся и поубивал всех, кто на нем плавал… А все она, эта женщина! И кто ее просил совать нос в дело, касающееся только старинных семей?

— Мам, послушай… — терпению Альтии явно приходил конец. — Не делай поспешных выводов, эта история далеко не так проста, как тебе представляется. Если хочешь, я тебе расскажу ее полностью. Как-нибудь потом. Когда нас дети слушать не будут…

Малта отлично поняла, что этот маленький камушек был нацелен в ее огород. И конечно, использовала случай на всю катушку.

— О твоей резчице говорят в городе странные вещи, — заявила она. — Нет, то есть все признают, что мастерица она каких поискать… Но, опять же, все знают, что продвинутые мастера иногда поступают… весьма необычно! Вот она, к примеру, живет вдвоем с женщиной, которая одевается и ведет себя как мужчина. Ты знала об этом?

— Эту женщину зовут Йек, она из Шести Герцогств или еще из какой-то варварской страны вроде этой. А там все женщины таковы. Пора взрослеть, Малта. Взрослеть и переставать слушать всякие грязные сплетни!

Малта поднялась на ноги.

— А я и не слушаю, — сказала она. — Обычно. Когда к ним не припутывают нашу фамилию. Наверное, неприлично говорить о подобных вещах, но кое-кто утверждает, будто ты таскаешься к резчице… примерно за тем же. Чтобы с ней спать!

Воцарилась тишина. Малта же зачерпнула ложечку меда, положила себе в чай и принялась размешивать. Ложечка весело звенела о чашку.

— Хотела сказать «трахаться» — ну и сказала бы, — посоветовала Альтия. Она намеренно употребила самое грубое слово. В ее голосе звучала холодная ярость. — Желаешь нахамить, так чего ради словесные кудри развешивать?

— Альтия!.. — Роника запоздало обрела пропавший было дар речи. — Не смей произносить в нашем доме такие слова!

— Главное — не слова, а их смысл, — усмехнулась Альтия. — Я только ясность внесла.

— Ну так и незачем осуждать людей за пересуды, — Малта преспокойно отпила чаю. Она говорила притворно-доброжелательным тоном. — Сама посуди: ты отсутствовала почти год, а потом вдруг возвращаешься, одетая точно парень. Ты давно опоздала выйти замуж, но по-прежнему не обращаешь на мужчин никакого внимания, наоборот, носишься по городу так, словно сама мужиком родилась. Разве удивительно, что многие находят твое поведение очень странным?

— Малта, — твердо проговорила Роника, — то, что мы от тебя слышим, во-первых, жестоко, а во-вторых — полностью несправедливо! — На скулах пожилой женщины разгорелись яркие пятна. — Что это за рассуждения о возрасте Альтии? Или ты забыла, какое внимание последнее время оказывает твоей тете Грэйг Тенира?