Безумный корабль

— …А самое скверное, что и ума, и силы характера у нее хоть отбавляй. Смотрю, бывает, на нее и думаю: «И я была бы точно такой же, если бы не отец!» Да, если бы он не начал брать меня с собой в море, если бы я безвылазно торчала дома и была вынуждена вести себя, «как подобает всякой порядочной девушке», я бы, наверно, бунтовала в точности как она. Думается, мать и сестра зря разрешают ей одеваться и вести себя так, как будто она уже взрослая… Но и то, что она уже далеко не дитя, невооруженным глазом видать. И вот теперь она заняла круговую оборону, враждуя со всеми подряд, и никак не хочет раскрыть глаза и понять, что все мы — одна семья и должны действовать сообща. Считает своего папеньку идеальным и с такой страстью защищает от нас его светлый образ, что в упор не видит всего остального, с чем мы вынуждены бороться… Ну, а Сельден — тот, можно сказать, вовсе исчез с горизонта. Шарится по дому, как мышонок, и не говорит, а шепчет… разве что ревет иногда. Тогда все бросаются его утешать, пичкают сладостями, а потом говорят: ну, ты иди поиграй, а то нам тут некогда. Подразумевается, что Малта должна помогать ему учить уроки, но он от этой «помощи» знай плачет. А у меня действительно времени нет еще и с ним возиться, хотя я-то уж знаю, что нужно мальчишке в его возрасте…

Альтия бессильно покачала головой и то ли вздохнула, то ли зашипела. Потом оторвала взгляд от чая в чашке, который все это время бездумно размешивала, просто чтобы чем-то занять руки, и встретилась глазами с Грэйгом. Он ей улыбнулся.

Они сидели за столиком возле булочной в Удачном. Сидели у всех на виду нарочно — затем, чтобы потом не опасаться досужей болтовни: как же, как же, юноша и девушка тайком встречаются! Да без присмотра!

Альтия случайно столкнулась с Грэйгом на улице, когда направлялась в мастерскую Янтарь, и он уговорил ее немножко повременить, а заодно и перекусить с ним вместе. А когда он спросил ее, что такого могло случиться, чтобы она вылетела из дома даже без шляпки, тут-то она и вывалила ему все насчет Малты. Вывалила и теперь слегка стыдилась собственной откровенности.

— Не сердись на меня, — сказала она. — Ты меня приглашаешь на чай, а я принимаюсь тебе плакаться в жилетку, сетуя на племянницу. То-то ты удовольствие получил, выслушивая такое! Да и не стоило мне так распространяться о членах моей семьи… Но эта Малта!.. Я знаю, что, когда меня нет дома, она ходит в мою комнату и роется в моих вещах. И… — Но тут Альтия прикусила язык, хотя и с некоторым запозданием. — На самом деле я не должна позволять маленькой паршивке вот так доставать меня. Я и так уже поняла, почему мать и сестра допустили такое раннее ухаживание… Хоть какой-то шанс избавиться от нее!

— Альтия, что ты говоришь, — укорил ее Грэйг, но глаза смеялись. — Я уверен, на такое они все-таки не пойдут!

— Нет. И вообще на уме у них только интересы семьи. Причем не только нашей. Мама, например, мне сказала в открытую: она очень надеется, что Рэйн сам откажется от ухаживания, как только узнает Малту поближе… — И Альтия снова вздохнула. — Честно сказать, если бы я этим занималась, я бы, наоборот, выпихнула ее за него замуж как можно скорее… пока он не очухался.

Грэйг оторвал от стола один палец и коснулся им ее руки.

— Рассказывай мне, — кивнул он насмешливо. — Я-то знаю, что ты не способна на подлость.

— Уверен?… — поддразнила она.

Его синие глаза округлились в наигранной тревоге.

— Ой, давай лучше про что-нибудь другое поговорим. Мне уже кажется — что ни возьми, все будет приятней… Как там продвигается ваша битва с таможней? Согласился уже Совет выслушать вас?

— Совет торговцев оказалось потрудней одолеть, чем всех сатрапских чиновников. Но куда им деваться? Они будут нас слушать. Причем не далее как завтра вечером. Вот так.

— Всенепременно приду, — заверила его Альтия. — И помогу, чем смогу. И все сделаю, чтобы мать с сестрой туда затащить!

— Не уверен, что это поможет… Но хоть выслушают, и то уже хорошо. Не знаю, правда, что собирается делать отец! — Грэйг мотнул головой. — Покамест он упорно отказывается от каких бы то ни было компромиссов. Платить он не желает. И слово давать, что позже заплатит, не соглашается. Так и сидим: груз на борту, купцы ждут не дождутся, таможня не выпускает, отец не платит… и никто из старинных торговцев пока к нам не примкнул. Обидно же, Альтия! Знаешь, как обидно! Если так и будет продолжаться, мы, чего доброго, сломаемся… — И тут Грэйг, в свою очередь, прикусил язык. — Ладно, не буду тебя еще и нашими злоключениями расстраивать, тебе и своих хватает… Но, знаешь, и добрые новости есть! Твоя приятельница Янтарь окончательно разобралась с руками Офелии, и результат, должен тебе сказать, получился весьма впечатляющий! Офелии, бедняжке, правда, пришлось нелегко… Она хоть и уверяет, будто не чувствует такой боли, как мы, но я все равно ощущаю и неудобство, и чувство потери, когда…

Голос Грэйга постепенно угас. Альтия не настаивала на продолжении. Она понимала: рассуждать о сопереживании со своим живым кораблем — значило до предела обнажать душу.