Безумный корабль

— А если я не помогу, сколько рабов ежедневно будет умирать на борту? Не подсчитывал? — спросила она. Вновь уставилась на добычу, и голос стал жестким: — Не все люди достойны жизни, Уинтроу… И вообще, так мы, по крайней мере, спасем большинство. Если же дать им уйти, будет поистине чудом, если под конец плавания там выживет хоть один раб!

Но Уинтроу почти не слышал ее. Он смотрел, плохо веря своим глазам, как невольничий корабль… начал постепенно отдаляться от «Мариетты»! Она отставала! Промежуток между ними все увеличивался!.. И конечно, на работорговом судне тотчас заметили и открывшуюся возможность спастись, и новую угрозу, которую являла собой «Проказница». Перегруженное корыто устремилось на середину пролива. «Мариетта» безнадежно отставала, опаздывая перехватить его. Можно ли взять добычу в клещи, если от клещей осталась лишь половинка?… Происходило невероятное. Работорговец уходил у пиратов из рук.

По носовой палубе стукнула деревянная нога Кеннита. Капитан неловко забрался на бак и встал там, опершись на костыль. Этты нигде не было видно; Кеннит в одиночку проковылял к поручням и встал рядом с Проказницей и Уинтроу. Посмотрел вперед и разочарованно покачал головой:

— Бедолаги… Похоже, невольничье судно уходит, а значит, еще сколько-то несчастных окажется обречено…

«Зато убивать сегодня никого не будут», — с невольным облегчением подумал Уинтроу. И в это время Проказница закричала. Это был жуткий вопль страсти, не находящей удовлетворения. Одновременно скорость корабля начала возрастать. Каждая досочка корпуса вытянулась в струнку, каждый парус повернулся таким образом, чтобы идеально ловить ветер. В улюлюкании и криках команды зазвучало яростное торжество: расстояние между «Проказницей» и работорговцем быстро начало уменьшаться. Уинтроу всем существом чувствовал свирепый азарт корабля.

— Госпожа моя, повелительница морей!.. — благоговейно пробормотал Кеннит. Прозвучало это как благословение. Проказница так и засветилась от счастья. Ее чувство показалось Уинтроу волной жара. Позади них звенели извлекаемые клинки, слышались шуточки пиратов, готовившихся идти в бой и убивать, убивать… Члены абордажной команды подзадоривали друг дружку, заключали пари. Кто-то уже вытаскивал абордажные крючья, стрелки из луков занимали места на снастях.

Проказница ни на что не обращала внимания. Это была ЕЕ погоня. ЕЕ добыча! Собственную команду она, похоже, просто не замечала. Уинтроу смутно, словно издалека, ощущал свое тело: пальцы, когтившие носовой поручень, волосы, хлещущие по лицу… Освобожденная энергия Проказницы поглотила и увлекла его личность, как горная река щепку. Точно во сне, видел он, как растет впереди невольничий корабль. Вонь делалась гуще, уже можно было различить перекошенные от ужаса лица мечущихся людей…

Вот пираты возбужденно завопили: в воздух взметнулись абордажные крючья, и сразу же ударили стрелы. Крики умирающих, невнятный рев перепуганных рабов, запертых в трюме, — все звуки смешались для Уинтроу в бессвязный гомон, словно доносящаяся издали перекличка береговых птиц. А вот что он увидел совершенно ясно, так это «Мариетту», неожиданно вновь обретшую былую прыть. Она тоже настигала работорговца. Она собиралась перехватить у Проказницы добычу!

И Проказница этого не потерпела.

Канаты уже натягивались, и она тянулась вперед, пытаясь сграбастать невольничье судно. Ее руки хватали пустоту, но выражение лица наводило ужас на противников.

— Бей их! Бей их!.. — кричала она в упоении, пропуская мимо ушей команды, которые пытался отдавать Кеннит. Снедавшая ее жажда крови оказалась заразной. Как только до вражеского корабля оказалось возможно допрыгнуть, абордажная команда посыпалась через борт.

— Она сделала это! Сделала! Ах ты, наша красавица! Проказница, радость моя, а я не подозревал, что ты у нас такая умелая да проворная! — не скупился на похвалы Кеннит.

И Уинтроу ощутил, как омывает его волна чистейшего восхищения Кеннитом. Могучее переживание корабля начисто поглотило и смыло его собственный страх перед тем, что сейчас должно было произойти на вражеской палубе. Носовое изваяние как могло извернулось и посмотрело в глаза Кенниту. Их взаимный восторг был сродни взаимному восхищению двух хищников, признающих силу друг друга.

— Мы с тобой здорово поохотимся вместе, — сказала Проказница.

— Непременно, — ответствовал Кеннит.

Уинтроу почувствовал себя листком, бесцельно кружащимся по воде. Он был духовно связан с обоими, но они не замечали его. Он был лишним. Он не имел никакого значения по сравнению с тем главным, что они сейчас открыли друг в друге. Он ощутил, как формируется и крепнет между ними совсем особая связь, основанная на глубочайших, поистине первоосновных душевных позывах. И что такого они могли почуять один в другом, подумал он смутно. Во всяком случае, что бы это ни было — в его собственной душе никакого отклика не рождалось…