Безумный корабль

Таким образом, противоположное сиденье было оставлено матери, бабушке и Сельдену. Малта почувствовала себя затиснутой в угол, потому что сатрап очень плотно придвинулся к ней, почти касаясь ее бедра своим. Она со всей скромностью сложила руки на коленях и стала смотреть в окно, всячески стараясь не показать, что встревожена и даже напугана. Ко всему прочему, она вдруг почувствовала себя совершенно вымотанной. Не в телесном смысле, конечно. Просто сейчас ей более всего хотелось бы побыть одной и хорошенько поразмыслить.

Карета покачнулась: это Давад неловко взгромоздился на козлы и стал устраиваться рядом с кучером. Потом экипаж плавно двинулся вперед и покатил, оставляя позади музыку и огни. Кругом сомкнулась темнота, где-то вдалеке смолкли последние отзвуки бала… Кучер не давал лошадям разогнаться, ведя их умеренной рысью. Внутри царило молчание, определенно подходившее к настроению этой ночи. Перегруженная карета поскрипывала на неровностях дороги, колеса рокотали по каменной мостовой. Малта ощущала не умиротворение, скорее какое-то внутреннее онемение. Все веселье и жизнь остались где-то далеко-далеко… Она даже испугалась, как бы не задремать ненароком.

Подруга Кикки первой нарушила молчание.

— Мне показалось очень интересным это летнее празднование, — сказала она. — Я рада, что удалось на нем побывать!

Эти бессодержательные слова не успели еще отзвучать, когда Роника воскликнула:

— Во имя животворящего дыхания Са!.. Вы посмотрите только на гавань!..

Здесь как раз выдалась прогалина среди деревьев, обрамлявших дорогу. Наверху кареты Давад и кучер одновременно выругались при виде открывшегося перед ними зрелища. Малта, глядевшая в окошко, вытаращила глаза. Ей сперва показалось, будто весь порт был охвачен огнем — пламя отражалось в воде, заставляя ее ярко пылать. Но, правду сказать, там было-таки чему отражаться. Горел не какой-то отдельный склад — огонь охватил целую набережную, а с нею и несколько кораблей. Малта смотрела и смотрела в ужасе, почти не слыша аханья и соображений своих спутников. Она отлично знала, что живой корабль может погубить только огонь… Было ли это известно и калсидийцам? И что за корабли там горели? Живые корабли Удачного или те обыкновенные, на которых прибыли сатрап и его свита?

Судить было трудно — гавань предстала их глазам лишь на мгновение, а расстояние было слишком велико, чтобы что-нибудь разглядеть наверняка.

— Подъедем-ка туда да поглядим сами, что к чему! — бодро предложил сатрап. И возвысил голос: — Эй, кучер! Вези в гавань!

— Ты что, с ума сошел? — воскликнула Роника, начисто позабыв, к кому обращается. — Разве там место Малте и Сельдену? Пусть нас отвезут домой, а потом можешь делать, что хочешь!

Прежде чем сатрап успел ответить, карета дернулась вперед — это кучер подхлестнул лошадей. Снова стало совсем темно.

— О чем только там думает Давад! — опять воскликнула Роника. — Гнать в потемках на такой скорости!.. Давад!.. Давад, что происходит?

Ясного ответа не последовало. Лишь приглушенные крики, доносившиеся с козел кареты. Малте почудилось, будто она различила чей-то посторонний голос — не кучера и не Давада. Она схватилась за подоконничек и высунулась наружу. Позади кареты, в темноте, ей померещились какие-то силуэты.

— Там к нам какие-то всадники приближаются, — сказала она. — Быстро нагоняют. Может, Давад старается убраться с дороги?

— Не иначе пьяные, если мчатся ночью галопом по этой дороге! — с негодованием заметила Кефрия. Сельден возился на сиденье, стараясь тоже добраться до окошка и увидеть, что происходит. — Да сядь же ты! Все платье мне измял! — раздраженно прикрикнула Кефрия.

Но тут Сельден скатился с сиденья на пол, потому что кучер вдруг щелкнул кнутом и кони изо всех сил устремились вперед. Карета тяжело качалась, точно корабль на волнах, пассажиров мотало туда-сюда и бросало друг на дружку. Они на местах-то удерживались только благодаря тесноте.

— Не наваливайся на дверцу! — отчаянно крикнула Малте мать.

— Давад!.. — кричала Роника. — Скажи кучеру, чтобы придержал!.. Давад!..

Малта что было сил держалась за подоконничек, стараясь не слететь на пол. Снаружи возникло какое-то движение: с ними поравнялся всадник.

— Сдавайтесь! — прокричал он. — Остановитесь и сдавайтесь, и никто не пострадает!

— Разбойники!.. — в ужасе пискнула Кикки.

— В Удачном? — отозвалась Роника. — Ни в коем случае!