Безумный корабль

Узкая крутая тропа не пожелала послушно стелиться под ноги. Сделав всего три неверных шажка боком, Уинтроу просто завалился назад — и полетел вниз. Он приземлился прямо на податливую тушу змеи. Она смягчила удар, но это было все равно что свалиться на раскаленную сковородку. Уинтроу опять закричал. Ее знание было слишком велико для него, слишком непостижимо… И к тому же то, что покрывало ее кожу, напрочь разъедало его собственную. Он перекатился прочь и сполз на камни, обросшие скорлупами морских желудей. Накатилась волна и по-собачьи лизнула его в лицо, обдав благословенной прохладой… и едким рассолом на раны.

Доброловище… — пришла мысль змеи. Одно-единственное слово, заключавшее в себе всю любовь, тоску и стремление бессмертного сердца. Уинтроу вспомнил про обрывки рубашки у себя на руке. Клочья пропитались морской водой. Он подтянул руку к себе и пополз обратно к змее. Мир плавал перед ним в густом тумане, он чувствовал только жар солнца на своей коже. На своей? На ее? На их общей?… Он расстелил мокрые остатки рубашки по ее жабрам с одной стороны. Они покрыли обидно малую часть ее головы.

Спасибо, так мне легче. Мы все благодарим тебя…

— Мы? — кое-как выговорил Уинтроу. Наверное, мог бы и не произносить.

Мы. Мой род. Я — последняя, кто может спасти его. Я — Та, Кто Помнит. Хотя даже и теперь, может быть, уже поздно… Но если я все же не опоздала и мы будем спасены, мы будем помнить тебя. Все и всегда. Утешься этим, мгновенно живущий…

— Уинтроу. Мое имя — Уинтроу…

До них добралась следующая волна. Она была заметно выше предыдущей. Змея вздрогнула, забилась и кое-как придвинулась чуть ближе к воде. Ближе — но все равно недостаточно близко… Уинтроу себялюбиво подумал о том, хватит ли у него сил откатиться подальше от змеи и более не разделять ее муки. Ему и своих собственных было достаточно. Но потом решил, что все это — чепуха, не стоящая возни. И он остался лежать, ожидая, когда следующая волна приподнимает его и он сможет соскользнуть с берега, чтобы плыть в океан — навстречу своей родне…

Заслышав первый крик, Кеннит замер на месте.

— Что такое? — спросил он, как будто Этта непременно знала ответ.

Его голос породил странное эхо.

— Не знаю, — ответила Этта. Ей было не по себе. Она обводила берег округлившимися глазами, чувствуя себя совсем маленькой и незащищенной. Тропинка и лес, дававший какое-никакое укрытие, остались далеко позади. Кругом был только песок с камнями, жгучее солнце над головой да беспредельная морская даль. На горизонте клубились черные тучи. Ветер заметно свежел, и уже чувствовалось, что надо ждать дождя. Этта сама не знала, что именно пугало ее, и была уверена лишь в одном — случись что, прятаться будет негде. Кругом не было заметно ничего тревожащего, крик прозвучал словно бы ниоткуда.

За ним последовала зловещая тишина.

— Что делать будем? — спросила Этта.

Бледно-голубые глаза Кеннита пристально и в обоих направлениях обшарили берег, потом устремились к песчаному обрыву. Этта поняла, что и он не смог ничего рассмотреть.

— Пойдем дальше, к «альковной скале», — сказал он. Но тут же замер на месте.

Этта проследила его взгляд… И увидела существо, которого мгновение назад там не было. Совершенно точно не было. И выскочить ему было неоткуда. И тем не менее — вот оно стояло перед ними посреди пляжа. Та его часть, что держалась прямо, была ростом не меньше Кеннита, и притом опиралась на ползучий хвост наподобие гигантского слизня. Пока они смотрели, существо вскинуло гибкие конечности, росшие из верхней половины тела, — бескостные, немыслимо грациозные, с длинными перепончатыми пальцами на концах. Серо-зеленое тело влажно отсвечивало в тех местах, где не было покрыто бледно-желтым плащом. Плоские, как блюда, глаза смотрели зло и с угрозой.

— Уходите! — предостерегло существо. — Уходите прочь! Она наша!

Шипящий, гудящий нечеловеческий голос был тем не менее полон угрозы. Даже запах создания был каким-то пугающим, хотя Этта не могла сообразить почему. Она только знала, что с радостью убралась бы как можно дальше прочь. Уж очень чужим был этот запах. Слишком Другим…

Она схватила Кеннита за руку и попыталась тянуть его прочь:

— Давай уйдем, давай скорее уйдем!..

С таким же успехом она могла бы тянуть статую. Кеннит решил иначе — и не двинулся с места.

— Нет, — сказал он. — Стой, Этта! Послушай меня! Это магия, это магический морок, который он навевает на нас! Он внушает тебе страх перед собой! Не поддавайся ему. На самом деле он не так уж и страшен! — И с безбоязненной улыбкой он постучал пальцем по талисману у себя на запястье. — На меня его оковы не действуют. Доверься же мне!