Безумный корабль

— Ты бы, должно быть, сама себе не очень понравилась, но я так скажу: ничего страшного. Шрам сейчас еще свежий, кровянистый и припухший, но со временем все рассосется… — И он покачал головой под вуалью: — Вот только я навряд ли забуду, что это по моей вине он там появился.

— Рэйн, хватит!.. — взмолилась она. Он перевел дух и сказал:

— Никакое ты не страшилище. Так просто… всклокоченный котенок.

И пальцем в перчатке смахнул с ее лица последнюю слезинку.

С непривычки Малта неуклюже добралась до маленького столика, где помещались ее туалетные принадлежности. Щетка для волос была незнакомая… Ею, вне всякого сомнения, ее снабдила семья Рэйна. Равно как и комнатой, где она спала, и пищей, которую она ела, и одеждой, которую она носила… Ее семья ничего не захватила с собой из Удачного. Совсем ничего. И со времени приезда сюда они жили в гостях. То бишь из милости Хупрусов.

— Дай я, — с чувством попросил Рэйн. И взял щетку у нее из руки. Малта смотрела в окно, а он бережно расчесывал ей волосы: — Какие густые… Прямо тяжелый шелк… И такие черные. Как ты только с ними справляешься? Когда я был маленьким, моя мама все жаловалась на мои вихры, но, по-моему, с длинными прямыми волосами еще трудней совладать, чем с курчавыми…

— А у тебя курчавые волосы? — спросила Малта без любопытства.

— Моя старшая сестра говорит, что они смахивают на узлы, передравшиеся между собой, — сказал Рэйн. — Она тоже их расчесывала, когда я был мальчишкой. Так вот, Тилламон клянется, будто выдрала примерно столько же, сколько оставила…

Она вдруг повернулась к нему:

— Дай мне посмотреть на тебя.

Рэйн, не выпуская из руки щетку, вдруг упал перед ней на одно колено:

— Малта Вестрит! Ты пойдешь за меня замуж?

Малта изумленно спросила:

— А что, у меня есть выбор?…

— Конечно, есть. — Рэйн не спешил подниматься с колен.

Она набрала полную грудь воздуха:

— Я… не могу, Рэйн. Пока еще не могу…

Он легко поднялся. Взял ее за плечи, повернул к себе спиной и снова стал водить щеткой по ее волосам.

— Тогда, — сказал он, — и моего лица пока не увидишь.

Если он и обиделся на нее, то по голосу этого никак не чувствовалось.

— Это у вас тут, в Чащобах, свадебный обычай такой?

— Нет. Это обычай Рэйна Хупруса, соблюдаемый в отношении Малты Вестрит. Ты увидишь меня без вуали, когда пообещаешь, что пойдешь за меня.

— Это же нелепо, — возразила она.

— Не нелепо. Это вообще безумно. Спроси хоть мою маму, хоть брата. Они тебе подтвердят, что у меня не все дома.

— Поздно, я и без них уже прознала об этом. Опять-таки от братишки. Рэйн Хупрус свихнулся, поскольку слишком много времени проводил в городе. Потонул в воспоминаниях…

Она произнесла эти слова легкомысленным тоном, как шутку. Она никак не ждала, что он выронит щетку и застынет столбом. А потом спросит шепотом, явно ужасаясь:

— Про меня… в самом деле так говорят?

— Рэйн, я пошутила! — Малта повернулась к нему, но он быстро отошел и уставился в окно.

— «Потонул в воспоминаниях…» Сама ты не могла этого придумать, Малта Вестрит. Потому что так говорят только у нас. Здесь, в Чащобах. Значит, вот что обо мне болтают…

— Мало ли что наговорят два маленьких мальчика, когда болтают между собой! Ты же знаешь, дети сочинят что угодно, лишь бы произвести впечатление. Они все преувеличивают и…

— И повторяют то, что слышали от взрослых, — невесело довершил Рэйн.

— Я думала, это просто… Рэйн, неужели все так серьезно? И можно вправду… утонуть в воспоминаниях?…

— Да, именно так, — проговорил он по-прежнему глухо. — В итоге ты делаешься опасным, и тогда тебе дают яд. Очень нежный и кроткий. Ты просто засыпаешь и не просыпаешься. Если ты еще способен уснуть. А я еще временами могу спать… Нечасто и лишь урывками, но от этого истинный сон становится лишь слаще…

— Драконица, — тихо подсказала Малта. Он вздрогнул так, словно его ткнули ножом, и крутанулся навстречу.

— Драконица из нашего сна, — еще тише продолжала она.

Как давно он был, этот разделенный сон!..

— Она грозилась, что пойдет к тебе, но я думал — лишь хвастается… — простонал Рэйн.

— Она… — Малта открыла рот поведать, как ее терзала драконица… и умолкла на полуслове. И сказала совсем другое: — Она не беспокоила меня с тех пор, как я ударилась головой. Она исчезла…

Рэйн помолчал. Потом проговорил:

— Следует предположить, что она утратила связь с тобой, пока ты была без сознания.

— А такое может случиться?

— Я не знаю. Я вообще очень мало знаю о ней. И, кроме меня, никто не верит в ее существование. Поэтому и болтают, будто я помешался.

У него вырвался тряский смешок.

Малта протянула ему руку:

— Пойдем. Мы гулять собирались. Ты когда-то обещал показать мне свой город.

Он медленно покачал головой.

— Я больше не могу просто так ходить туда. Только если мать или брат посчитают это необходимым. Я дал слово.

Он говорил об этом как о величайшей потере.

— Почему? За что они с тобой так?

Рэйн опять невесело засмеялся: