Безумный король

— Я не могу этого сделать, — пробормотал тот. — Я никого не убивал за всю свою жизнь. Я уже стар… Нет, я никогда этого не сделаю. Я не смогу спать по ночам.

— Если вы не сделаете этого, Коблич, и Леопольд приедет в город, меня схватят и повесят выше колокольни, — медленно проговорил Питер. — А если сегодня будет коронован самозванец, вас либо официально повесят, либо неофициально ткнут ножом. У вас нет иного выбора, Коблич. Ничто другое, кроме мертвого тела истинного Леопольда, не спасет вашу шею. Поэтому выбирайте: оставить его живым свидетелем вашего предательства или убить его и стать канцлером Луты.

Коблич медленно повернулся к двери.

— Вы правы, — сказал он. — Да смилостивится Господь над моей душой! Никогда не думал, что мне придется сделать это своими руками… — С этими словами он вышел из комнаты, и минуту спустя Питер Бленц усмехнулся, вновь услышав цокот копыт по брусчатке.

Он вернулся в комнату, где находился перед приходом Коблича, и продолжил разговор с отцами города.

— Коблич нашел тело убитого короля, — объявил он. — Я попросил его доставить тело в собор. Он увидел самозванца и его приспешника лейтенанта Бутцова, когда они выносили мертвого Леопольда из больницы в Тафельберге. Как раз тогда фон дер Танн распустил слух, будто Леопольд несколько недель как убит бандитами. Но до вчерашнего вечера он был жив, господа, и сегодня вы увидите свежие раны на его теле. Вы сами увидите ужасное свидетельство вины самозванца и тех, кто помогал ему. Ожидаю, что все вы станете на мою сторону, как обещали.

Придворные в один голос заверили Питера Бленца в своей преданности — если тот представит хотя бы четверть доказательств, которые обещает продемонстрировать.

— Мы хотим знать наверняка лишь одно — является ли человек, который сейчас носит титул короля, истинным Леопольдом Лутским или все же нет? — сказал один из дворян. — Если выяснится, что он не Леопольд, то он будет обвинен в предательстве, и мы знаем, как нам поступить дальше.

Вся группа направилась в собор, теперь уже открыто поддерживая регента.

В это время во дворце Барни чувствовал растерянность и тревогу. Бутцов же уговаривал его принять корону независимо от того, Леопольд он или нет, ибо лейтенант не видел для Луты иной надежды. Если Барни отступится, то к власти придет либо негодяй регент, либо трусливый и забитый человек, который, по словам Барни, и есть настоящий Леопольд.

Пробило одиннадцать часов. Через час Барни должен будет как угодно найти приемлемое решение своей дилеммы, ибо уже не верилось, что короля найдут за тот короткий промежуток времени, который остался до коронации. «Интересно, как поступают с теми, кто узурпирует трон?» — подумал Барни. Хватит ли у него времени, чтобы сбежать за границу от разъяренной толпы? Все зависело от того, найдется ли король. Он был убежден, что все расписано по минутам, ибо до начала поисков у Коблича и Менка имелось несколько часов, чтобы надежно спрятать Леопольда.

Его люди прочесали всю страну, обыскали все дома, допросили всех встречных. Патрули контролировали все дороги, по которым беглецы могли добраться до Луштадта, Бленца или до границы. Но короля так и не нашли, как не обнаружили даже следов его похитителей.

Принц фон дер Танн, как казалось Барни, был готов отречься от него и переметнуться на сторону противника. Да, старый принц честно выполнил приказ насчет пулеметов, но оружие могло быть применено не только в его защиту, но и против него самого.

В окно Барни видел широкую дорогу перед королевским дворцом, запруженную толпами, спешащими в собор. В этот момент послышался стук в дверь. После его небрежного «Войдите» дворецкий объявил:

— Его Высочество Людвиг, принц фон дер Танн!

Встревоженный слухами об убийстве истинного Леопольда, старый принц с прямотой солдата выпалил свои сомнения и ультиматум.

— Никто, кроме того, в чьих жилах течет кровь Рубинротов, не может править Лутой, пока на земле остаются хоть один Рубинрот и древний род фон дер Танн! — закончил он.

При имени «Рубинрот» Барни вздрогнул — это была девичья фамилия его матери. И тут пришло неожиданное озарение. Он вдруг понял, почему отмалчивались его родители, когда Барни расспрашивал их о своем детстве.

— Принц Людвиг, — серьезно ответил молодой человек, — я храню в своем сердце самое доброе отношение к государству Лута. В течение трех недель я делал все, что мог, и сотни раз рисковал жизнью ради того, чтобы законный наследник получил престол Луты. Я… — Он остановился, не зная, как начать признание, на которое решился. Он был уверен, что это признание вознесет на трон Питера Бленца, поскольку старый принц обещал поддержать регента, если будет доказано, что Барни самозванец. — Я… — снова начал американец — но тут снова постучали в дверь.

— Посыльный, Ваше Величество, — объявил дворецкий. — Он говорит, что ему срочно требуется аудиенция по делу, касающемуся жизни и смерти короля.

— Я приму его в вестибюле, — ответил Барни и шагнул к дверям. — Подождите нас здесь, принц Людвиг.

Через минуту он вернулся в комнату. Его лицо выражало новую надежду.