Безумный мир

— Многое! Например, Марс дал вам право на жизнь, хотя не так уж трудно было вообще отказать вам в нем. Вы живете потому, что ваших предков выслали, вместо того чтобы их убить. Если бы Марс поступил так, как поступали многие из земных маньяков, вы бы не родились никогда!

— Но…

— И во-вторых, — с нажимом продолжал Линдл, — Марс не бросил этот мир на произвол судьбы. Он вмешивается в жизнь Земли и делает все возможное, чтобы ростки благоразумия не погибли. Это значит, что вы живете в мире, который не так катастрофически безумен, каким он мог быть.

— Вмешивается? — Взгляд Армстронга стал насмешливым. — Что вы подразумеваете под вмешательством? По-моему, вы говорили, что они сослали нас сюда и бросили — именно на произвол судьбы.

— Нет. Была проведена чистка, но марсиане не умыли руки. Никогда и никому не запрещалось наведываться в этот дурдом. Ученые, заинтересованные в развитии земного человечества, прилетали и делали, что могли. Это были выдающиеся миссионеры! Многих из них помнят до сих пор — Гаутама Будда с Северной Венеры, например. Здесь его звали Буддой! В те времена наши посланцы могли сдвигать горы. Ужасно жаль, что слова этих людей всякий раз немыслимо искажались, и они никогда не бывали поняты больше чем наполовину. Их происхождение сегодня окутано мистической тайной, а попытки показать, на что способна настоящая наука, до сих пор воспринимаются как великие чудеса. На столбе огня они пришли, и на огненной колеснице вознеслись на небеса!

— Вы имеете в виду?..

Линдл кивнул:

— Почти каждый из великих, кого вы в состоянии вспомнить. Исключая Конфуция — он обладал природной мудростью аборигена-землянина, причем здравомыслящего. Но остальные… почти все… — Голос его замер, и некоторое время Линдл молчал. — Чудес не бывает, и это отлично известно многим земным ученым — потому что многие из них здравомыслящие. Говорящая статуя Мемнона просто-напросто резонировала всякий раз, когда жрец ударял по соответствующему месту. Когда Мухаммед совершал свое знаменитое путешествие в Иерусалим, он телепортировал себя с такой же легкостью, с какой тропические фрукты телепортируются через красные пустыни. Но ни демонстрация достижений науки, ни проповеди так и не смогли пробудить здравомыслие у неразумных; наоборот, на основе этических учений они создали безумные культы, которые только добавили горя в их жизнь и которые мешают этому миру до сих пор. Поэтому примерно шестнадцать или семнадцать столетий назад попытки открытого вмешательства были прекращены, а вместо них налажено более эффективное, скрытое воздействие. И вот сейчас, в наше время. Солнечное Братство вдруг обнаружило, что ему куда важнее позаботиться о защите от землян, чем об оказании им социально-психологической помощи.

— Любопытно, — признал Армстронг. Он откинулся в кресле и вытянул ноги. — Красочно, жизненно. Ничем не хуже «Золушки» и «Снежной Королевы». На вашем месте я обязательно придал бы рассказу больше драматизма. Как? Например, встал бы и продекламировал: «Смотрите! Завидуйте! Я — гражданин Марса!»

— Каковым я и являюсь, — парировал Линдл. — И вы тоже! Верно — по рождению я землянин. Но по убеждениям и по духу я — марсианин. Я не жду, что вы прямо сейчас, сразу начнете смотреть на вещи моими глазами, но я посеял семена в вашем сознании, и, рано или поздно, они дадут всходы. Нравится вам это или нет, но вы не сможете больше упрямо цепляться за земные предрассудки, если вы признаны одним из самых передовых людей в Солнечной системе. Теперь, после того как вы осознали себя здравомыслящим, ваш долг — охранять границу, тонкую красную линию, и оберегать от безумия, кого нужно спасти — других здравомыслящих.

— Мой долг? Кто это сказал? — Армстронг поднялся на ноги.

— Не я! Никто! Вы сделаете выбор сами, подсознательно, если уже не сделали. Вы не можете не быть норманом, потому что вы норман. — Линдл встал вслед за Армстронгом — одного с ним роста, он больше походил на преуспевающего адвоката, чем на известного политика. — Вы свободны, мистер Армстронг.

— Вы в себе уверены, да? «Грубое посягательство на свободу субъекта подлежит судебному преследованию». Так гласит закон. Откуда вы знаете, что я не причиню вам массу хлопот, когда отсюда выйду?

Линдл прошел по ковру и распахнул дверь.

— Точь-в-точь мои слова. То же самое говорил я, когда освобождали меня. То же самое говорили и сотни других. И все они, после недолгих раздумий, вернулись. Вы понимаете? Наша сила именно в том, что люди тянутся к нам сами, по осознанному велению души. Хотя вы, быть может, пока этого не понимаете. Можно привести пример: птицы одного вида сбиваются в одну стаю. Но это упрощение. В других мирах приняты термины «психогравитация» или «телесимпатия».

— Я называю это стадным инстинктом, — раздраженно произнес Армстронг. — Мне с вами не по пути. Я — волк-одиночка.

Линдл усмехнулся: