Безумный мир

— Не спускайте с него глаз минимум трое суток, — проинструктировал Армстронг агента. — Потом подбросьте его ФБР. Доставьте им такую радость. Но ни при каких обстоятельствах не упустите его. Если он сделает хотя бы шаг в сторону, сверните ему шею.

— Все это время он будет изо всех сил стараться выжить, — сурово пообещал агент.

— О, Джон! — Клэр тревожным взглядом посмотрела на Армстронга. — Джон, я…

— Мы обязательно увидимся снова, — с чувством произнес Армстронг, подавая ей конверт. Клэр положила письмо в карман. — Держитесь поближе к. нашему парню и следите за его марсианским величеством. А как только он попадет куда следует, сразу удирайте под крыло к Грегори. И не волнуйтесь, с вами все будет в порядке. И с нами тоже. — Он смотрел на нее, словно фотографировал в памяти. — Счастливо, эльф!

Армстронг захлопнул люк, и Куин, подняв самолет в воздух, быстро набрал высоту. Сидя рядом с ним, Армстронг смотрел в иллюминатор, пока три фигуры внизу не превратились в крошечные точки.

— Этот очкастый фюрер такой же марсианин, как моя левая нога, — внезапно сказал он. — Как говорят ирландцы — если два человека считают себя нормальными, то один из них точно псих.

— Но он-то может доказать, что он нормальный…

— Ага, пока его не поймали за руку на вранье! — В этом что-то есть, — проговорил Куин. — Помнишь? «Чем неправдоподобнее ложь, тем легче в нее поверить…» Самые отъявленные лжецы умудрялись войти в историю, но делали они это, ступая по целым озерам крови. Этот очкарик опасен, Джон. Я это чую.

— Я тоже, — Армстронг тронул Куина за плечо и, осторожно ступая, пробрался к Хансену. — Пересекаем границу, — кивнул он в иллюминатор. — Еще одно преступление — нелегальное проникновение в другое государство. Хансен пренебрежительно фыркнул: — Да уж, по сравнению с предыдущими грехами этот страшней некуда! — Он внимательно посмотрел на Армстронга. — Почему вы избавились от вашей пассии?

— Я не хотел ею рисковать. У нас слишком азартная игра, и сейчас приближается самый ответственный момент — пан или пропал. Я дал ей письмо к Грегори, там описано все, что с нами произошло до сих пор и что мы собираемся делать дальше. Грегори примет меры со своей стороны. — Армстронг замолчал и о чем-то задумался. — Но самое главное, хотя она об этом не догадывается, — я вывел ее из игры прежде, чем наступит конец…

— Конец чего?

— Этой охоты.

— А! — произнес Хансен. Вид у него был озадаченный.

Куин подкрутил ручку настройки приемника, и по кабине разнесся трубный глас: «Крошка, танцуй веселей!» Поморщившись, пилот переключил диапазон.

«…Народы этих стран хотят войны не больше, чем хотим ее мы. Как и у нас, у них хватает своих проблем, и они хотят решать их сами, в мире и согласия со своими соседями по планете. И это естественно! Это естественное желание среднего человека, который стремится, чтобы его оставили в покое. Но что происходит, когда людям не дают удовлетворять их естественные желания? Что происходит, когда людей вынуждают черпать информацию из мутной и отравленной реки? Когда их обманывают, рассказывая о чувствах и намерениях их ближайших соседей? Когда их заставляют жить в ложном и иллюзорном мире, который представляется им враждебным и смертельно опасным? В конце концов, доведенный до безумия человек берет в руки меч! Он готов убивать, защищая свой образ жизни, которому на самом деле никто не угрожал. И с тяжелым сердцем, но недрогнувшей рукой мы тоже вынуждены будем обнажить клинок, чтобы защитить то, что дорого нам. Альтернативы нет! Мы должны быть готовы сражаться — и умереть за свою свободу!»

Выключив радио, Куин обернулся и состроил Армстронгу гримасу. В свою очередь, Армстронг посмотрел на всклокоченного Вомерсли, сидящего через два ряда кресел.

— Вообще-то, диктор прав, — сказал он Хансену. — В этой стране люди более здраво мыслят, чем кое-где в Европе. Только это их не спасет, когда мир начнет сходить с ума…

— Честно говоря, лучше бы он уже сошел, — ответил Хансен. — Тогда все оказались бы слишком заняты, чтобы тратить время на мелочь вроде нас. У фараонов и ФБР нашлось бы занятие поважнее.

— Вы хотели сказать не это. Я знаю, о чем вы подумали. Пусть мир стоит на своем месте, только бы он забыл о маленьком Хансене…

— Верно, — кивнул Хансен. — Ничего нет хуже положения загнанной дичи. — Он немного помолчал. — Мы ведь и в самом деле не нация подстрекателей. Мы не из тех, кто проливает кровь зря и злорадствует. В самом деле, если что-нибудь где-нибудь и начнется, то это сделаем не мы. Может быть, именно поэтому мы чуть-чуть не такие помешанные, как другие…

— Да, — сказал Армстронг. — Я знаю, что у вас есть какой-то план, — продолжал Хансен. — Наверняка он настолько отчаянный, что даже идиотам станет ясно, что вы сумасшедший. Но я думаю о другом — как вы сумеете повлиять на людей? В Америке вы можете привлечь их на свою сторону, призвав к здравому смыслу, что не так-то просто в других местах, но какая от этого будет польза, если вы не сумеете выбить почву из-под ног у миллионов безумцев? Если мир впадет в панику, он не станет слушать разумные доводы!