Безумный поклонник Бодлера

Само собой, я хотела. Я и соседского кота для этого подманила на рыбу и сунула в ванной под кран. И сочинила легенду про то, что кот случайно упал в наш бассейн, чтобы был повод заявиться к соседу. Ведь план объединить наши виллы и сделать из них «Танцевальный рай» родился в моей голове сразу же, как только я в первый раз приехала на каникулы в Каса-де-ла-Лус. Мне было тринадцать, но хватка у меня уже тогда была бульдожья. Так сказал папа, когда я озвучила ему свой бизнес-проект. А он разбирался в людях. Здесь, на побережье Атлантического океана, было предостаточно туристов, и богатые дамочки много бы дали за то, чтобы породистый самец из местных мучачос научил их ловко отплясывать самбу, румбу и ча-ча-ча. А если пригожий испанец не только научит красиво двигаться под музыку, но и предоставит полный комплекс услуг, который может понадобиться состоятельной женщине на отдыхе, будет совсем хорошо. Лучано Кардоса преподавал латину в местной пивной, арендуя под зал крохотную подсобку, и о расширении бизнеса никогда не думал. Отец до самой смерти полагал, что это он уговорил соседа стать с ним компаньонами, но это не так. Лучано наотрез отказывался впрягаться в эту историю, и только мои клятвы в любви до гроба принесли желаемый результат. Объединив два наших участка, отец безжалостно снес неказистое бунгало испанца, построив на его месте роскошный массажно-косметический комплекс с хамамом и сауной, в котором выделил небольшую комнатку компаньону. Идея женить испанца на маме тоже зародилась в моей голове. Тем более что папа так вовремя погиб на прогулке. Отец, как всегда, напился и отправился бродить по отвесным прибрежным кручам. Ну и, конечно же, сорвался с каменистого откоса. Рано или поздно это должно было случиться. Уж слишком часто он гулял по скалам в совсем уж непотребном виде. Мама приняла смерть отца с завидным мужеством. Она давно кокетничала с соседом, когда не видел отец, и специально ездила в поселок к пивной, чтобы лишний раз мелькнуть перед глазами у Лучано. Расчет был точен. Она не могла не принять предложение своего компаньона. Я видела, что она его любит, а он ее – нет. Ему было не до взбалмошной русской сумасбродки средних лет, не пропускающей ни одного смазливого брюнета. Голова Лучано была занята другими вещами – он лелеял мечту привезти латину в Россию и терпеливо ждал, когда я подрасту. И вот я стала взрослой. Выросла и поумнела. И передумала связывать жизнь с немолодым простодушным испанцем. Зачем? У меня есть деньги и яркая внешность. Передо мной целая жизнь, наполненная самыми разными мужчинами. И в день своего восемнадцатилетия я выложила все Лучано. Как он кричал и топал ногами! Как обвинял меня в изощренном цинизме, с которым я повесила ему на шею свою овдовевшую мать! Как требовал исполнить обещание, грозя раскрыть нашу связь! И я насмешливо сказала – да раскрывай сколько угодно. Тебе все равно никто не поверит. Все читали «Лолиту» Набокова и знают, что в жизни так не бывает. Мой первый мужчина был так раздавлен, что не постеснялся во всеуслышание рассказать о своем горе. Скандал был грандиозный, и мать приняла мою сторону, подняв Лучано на смех. Я слишком хорошо ее знала, чтобы усомниться в ее реакции. Она, неотразимая, просто не могла остаться в тени своей дочери-подростка. Затем последовал бурный развод и раздел имущества, окончательно поставивший точку в их отношениях. Лучано, наивный, надеялся отсудить половину «Танцевального рая», но я не зря так часто летала в Испанию по делам. Мэр городка, где базировался наш испанский офис, давно уже делал мне прозрачные намеки и даже говорил открытым текстом, что сделает ради меня все, что я попрошу. И вот теперь личное обаяние и шарм я искусно выменяла на отель на берегу океана, переоформив его на себя. Почему не на мать? Слишком свежи в памяти уроки отца. Не верь, не бойся, не проси. Зачем ломать голову, составит она завещание в мою пользу или отпишет все Галке, если можно заранее подстраховаться?

Все, что получил Лучано взамен пусть неказистого, но все-таки дома на побережье океана, – это танцевальная студия на Стромынке в вечно текущем подвале пятиэтажки и таунхаус на МКАД, где он нашел свою смерть. Как странно. В первый раз я девочкой-подростком увидела его с котом на шлейке. И в последний раз я вижу его с тем же самым котом Хуаном. Разве не смешно? И я засмеялась. Надрывно, истерично, навзрыд.

– Кира, ты что? – обескураженно прошептал Володя.

Но я хохотала, указывая на цветок на причинном месте моего первого мужчины. Только теперь Левченко увидел то, что довело меня до истерики. Он подошел к покойнику и взял металлический мак, избавив меня от неприятной процедуры.

– Быстро пойдем отсюда.

– Не могу, я должна узнать, чьи это стихи.

И, вытирая текущие по щекам слезы, я принялась оглядываться в поисках компьютера.

– Кира, ты с ума сошла! Быстро уходим! – торопливо проговорил Лев, хватая меня за руку и выволакивая из комнаты.

– Цветок у тебя? – уточнила я, с трудом поспевая за ним.