Безумный рейс

От восторга у меня прорезался нормальный голос. Оказывается, Иолетрия завершила проект, только известить меня об этом еще не успела. А может быть, все дело в длинноклюве, который захотел самостоятельно сделать мне сюрприз. Ничего не скажешь, получилось у него превосходно!

– Значит, ты все-таки разумный, – подытожила я, глядя на него с таким умилением, с каким, должно быть, мать смотрит на осмысленно произнесшего свое первое слово ребенка.

– Уж точно разумнее некоторых! – гордо вытянул шейку… да нет, теперь уже точно не «зверек».

Сомнений не оставалось: мы имели дело с не открытой до сих пор разумной расой.

Однако как следует додумать эту мысль я не успела: Хоббит запрыгнул мне на колени, затем перебрался повыше, чтобы дотянуться лапами до моих плеч, и наконец ткнулся мордочкой мне в подбородок. От этих перемещений и их неожиданности я чуть не опрокинулась спиной на кровать.

– Тише-тише, ты меня так убьешь ненароком! – засмеялась я, гладя его по голове. – Вот эта штука переводит, да?

Я осторожно коснулась пальцем ошейника.

– Ага, – подтвердил длинноклюв.

Теперь было очевидно, что звук идет из небольшого металлического кругляша. При этом голос был подобран настолько удачно, так органично сочетался с внешним обликом Хоббита, что обмануться и решить, будто тот сам заговорил по-новоземски, не составляло труда.

– Не больно? Не мешает?

– Ерунда. Мне обещали потом сделать другой, полегче.

– А он тебе тоже переводит, или только нам?

– Может и мне переводить. Иногда это полезно. Но вообще я уже ваш язык понимать наловчился, мне удобнее так просто слушать.

– Как ты умудрился? – искренне восхитилась я.

– Я с вами, людьми, уже несколько месяцев. Надо же было как-то выживать.

Он снова завертелся на месте, только на сей раз этим местом оказались мои ноги и живот, что было довольно-таки болезненно, но я стоически терпела.

– Марина, я давно хотел тебе сказать: ты трава! – радостно подпрыгнув, взвизгнул он.

Я подозрительно сощурилась.

– Что это значит?

– Ты трава, – медленнее и более отчетливо просвистел Хоббит.

Автоматический переводчик честно повторил эти два слова.

– Я тебя не поняла. Надеюсь, это не ругательство? – строго спросила я.

– Вз-з-з!

Не знаю, как точнее описать тот звук, который издал длинноклюв, но могу с уверенностью утверждать, что выражал он крайнюю степень нетерпения.

– Это значит, что я тебя люблю! – Хоббит снова заговорил по-новоземски посредством аппарата Иолетрии. – Только мы так обычно не выражаемся.

– Я тебя тоже! – просияла я. Ну вот, хотя бы один мужчина признался мне в любви! – А как вы обычно выражаете эту мысль?

– Вот так!

И он, тряся головой, попытался зарыться мне в подмышку.

– Спасибо, я все поняла!

Хохоча, я попыталась увернуться. На глазах выступили слезы, а горло нестерпимо засаднило, что вылилось в жестокий приступ кашля.

– Что-то плоховато тебя этот твой доктор лечит, – критически помотав головой, констатировал Хоббит.

– Да нормально, все пройдет, просто время нужно, – отмахнулась было я, но затем нахмурилась. – Слушай, а ты как будто не слишком хорошо к нему относишься? Или это перевод неточный?

– Да нет, он в целом ничего. Только Тима недолюбливает, – все-таки выдвинул претензию длинноклюв.

– Ну, Тима – это ему так положено, – протянула я.

– Почему положено?

– По закону жанра.

– Какого жанра? – не отставал инопланетянин.

Я вздохнула: вдаваться в объяснения не хотелось, тем более что у меня и у самой была в голове каша.

– А, кажется, я понял! Два самца претендуют на одну самку!

От такой проницательности я снова закашлялась. Похоже, сегодняшняя лекция прошла не напрасно.

– Ну, вообще-то человеческих женщин самками называть не принято, – предупредила я. – И потом, Тим ни на что не претендует. Да и Брэн тоже как-то… не слишком убедительно.

– Глупые вы, люди! – после непродолжительного молчания постановил Хоббит. – Симпатичные, но глупые.

– Слушай! – Я чуть не поперхнулась от такой наглости. – Ты роли случайно не перепутал? Кто здесь кого изучает? Я – длинноклювов, или ты – человечество?

Внезапно пришло в голову, что раз длинноклювы оказались вовсе не зверями, а очень даже разумной расой, то и исследование их выпадает из сферы зоологии, а значит, я как ученый остаюсь за бортом. Впрочем, какая разница? Я и так уже осталась за бортом всего, чего только можно.

– А вот очень кстати спорный вопрос! – совершенно бесцеремонно сообщили мне. – Во всяком случае, преуспел я на этом поприще точно больше. Узнал про вас, людей, столько… Правду сказать, больше, чем хотелось бы.

Он слегка погрустнел.

– Послушай, Хоббит… – Он уже сидел на одеяле, и я наклонилась, стараясь, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. – А как все это случилось? Откуда ты родом? Как попал на Новую Землю? Как оказался у нас в институте? Ведь про таких, как ты, люди ничего почти не знали. Кто-то когда-то видел, что-то из уст в уста передавали. Но толком ни в чем не разобрались.