Безумный спецназ

Хотя этот человек был полон самых добрых устремлений и миролюбивых помыслов, он тоже, как я впоследствии обнаружил, явился вдохновителем на редкость своеобразных форм пыток, продемонстрированных армией США в Ираке в мае 2003 года. Я говорю отнюдь не про издевательства, имевшие место в тюрьме Абу-Грейб, где голых иракских заключенных заставляли мастурбировать и имитировать оральный секс друг с другом; нет, речь идет о событиях, развернувшихся внутри двадцатифутового контейнера, который стоял на задворках заброшенной железнодорожной станции в городке Аль-Каим, что на сирийской границе. Там злодеяния были ничуть не менее ужасающими, нежели абу-грейбские зверства, но поскольку никто не делал снимков, да к тому же в ход был пущен пурпурный динозаврик Барни, этот прискорбный эпизод не получил критического освещения в прессе.

Так вот: пристальное разглядывание козлов и многое-многое другое было вдохновлено подполковником по имени Джим Чаннон.

3. Первый земной батальон

Стояло зимнее субботнее утро, и отставной подполковник Джим Чаннон неспешно вышагивал по территории своего обширного гавайского поместья, силясь перекричать ветер:

— Добро пожаловать в мой секретный сад, на мою экоферму. Хотите свежей клубники? Ни с чем не сравнить вкус того, что лишь мгновение назад было живым. Если к нам перестанут приходить корабли, если исчезнет история, а мир раздавит нас до смерти, я сумею прокормиться. Я приветствую этот ветер! «Дуй!» — говорю я ему. И он дует. Верите? А вот подойдите к моему баньяну. Ну же, смелей!

— Иду, иду! — сказал я.

Баньян был расщеплен посредине, и меж корней вилась кривая мощеная дорожка.

— Если хотите пройти сквозь эти врата, — сказал Джим, — вам надо быть на одну часть мистиком, а на другую — провидцем. Итак, добро пожаловать в мое убежище, где я залечиваю раны и мечтаю о наилучшем служении делу.

— Почему вы столь разительно несхожи с образом типичного подполковника армии США? — спросил я.

Джим призадумался. Запустил руку в свои длинные седые волосы. Наконец промолвил:

— Потому что вы мало видели подполковников.

Таков Джим сегодняшний. Во Вьетнаме он был другим. С его старых фотографий на меня смотрел опрятный молодой человек в военной форме со значком боевого пехотинца, где изображена обрамленная венком винтовка. Значок Джим хранит до сих пор. Он сам мне его показал.

— А что это значит? — спросил я.

— Тридцать дней участия в боевых действиях, — ответил Джим. И, помолчав, добавил: — Это вам не шуточки.

Джим прекрасно помнит, как все началось. Он только прилетел во Вьетнам и сидел в одном из 400 вертолетов, которые ревели над рекой Донгнай, направляясь к участку, который был известен под кодовым названием «район боевых действий D». Они приземлились среди трупов американцев, которым не удалось захватить РБД «D» несколькими днями ранее.

— Этих солдат, — сказал Джим, — сложили внавал возле окопов, где они сварились на солнце.

Джим принюхался к убитым, и в этот миг его обоняние отключилось. Вернулось оно по истечении нескольких недель.

Сосед Джима по правую руку выскочил из вертолета и тут же принялся палить во все стороны. Джим прикрикнул на солдата, но тот даже не услышал. Поэтому Джим напрыгнул на него и сбил с ног.

И тут неизвестно откуда по его взводу начал палить снайпер.

Все как стояли, так и продолжали стоять. Снайпер выстрелил еще раз; вот тогда американцы — все сразу — бросились к одному-единственному дереву, что находилось в пределах видимости. Джим несся до того стремительно, что лицом впечатался в пальму. За спиной кто-то крикнул: «Черные пижамы! Сто метров!»

Секунд через двадцать Джим задался вопросом: «А почему никто не стреляет? Чего они ждут? Неужто моей команды?!»

— ОГОНЬ! — взвизгнул Джим.

Солдаты принялись стрелять, а когда все кончилось, небольшая группка вышла вперед и нашла там посторонний труп. Зато снайпера, увы, не удалось прищучить, несмотря на всю пальбу.

Как так вышло?

Тут один из солдат воскликнул: «Господи, баба!»

«Только этого не хватало», — подумал Джим.

Секунду спустя снайпер убил одного из людей Джима, прострелив насквозь оба легких, — рядового первого класса Шоу.

— Во Вьетнаме, — рассказал мне Джим, — я чувствовал себя использованным презервативом. Политиканы от меня попросту отмахивались. Мне — лично мне! — приходилось писать письма мамам и папам убитых солдат.

А когда он вернулся домой, в Америку, то ему поручили ездить куда-то в сельскую глушь и там встречаться с этими родителями, вручать им похвальные грамоты и личные вещи мертвых сыновей. За долгие часы таких поездок Джим вновь и вновь прокручивал в голове те обстоятельства, что привели к гибели рядового первого класса Шоу.

Джим приказал своим солдатам снять снайпера, а они — все до единого! — вели себя будто слепые.

— Впоследствии стало ясно, что такова общая реакция у любого человека, впервые оказавшегося на поле боя, — сказал Джим. — Стрельба по людям — действие неестественное.