Безумный свидетель

Ну а как воспринимать по-другому подобный поступок? Ведь если бы Волосюк не был причастен к убийству Матрены Поздняковой, тогда зачем выгораживать его таким нелепым способом и тем самым оказывать ему самую настоящую медвежью услугу? Выходит, что Николай Волосюк виновен и майор Темирзяев, подозревавший его с самого начала расследования, оказался прав. Виталий Щелкунов в сердцах покачал головой: зря обвинял Темирзяева в недальновидности, когда тот упорно разрабатывал единственную версию, пренебрегая остальными показаниями. Ведь толковый следователь, это понятно было уже по тому, как он вел дело и заполнял протоколы. Все скрупулезно, аккуратно, наиболее значимые места подчеркивал цветными карандашами. У многих такие «художества», возможно, вызовут улыбку, но у человека сведущего его профессионализм вызывает уважение.

…А утром следующего дня в центральное отделение милиции на улице Красина заявилась худощавая женщина лет тридцати, одетая в плохонькое, явно не по сезону, серое пальтишко, и заявила, что это она убила девочку в Ямской слободе на улице Ухтомского с целью ограбления. А Николай Григорьевич Волосюк к убийству непричастен. Деньги и мужские золотые часы, похищенные из конторы артели «Путь Октября», она передала своему любовнику Артемию Борисовичу Левандовскому, из-за которого, вследствие безумной к нему любви, и было совершено преступление. Указанный же гражданин Артемий Левандовский двадцати трех лет от роду проживает по адресу: улица Большая Красная, дом сорок один…

Часть 2 Новая версия

Глава 10 Что нужно женщине для счастья

Худощавую женщину лет тридцати – на самом деле ей было тридцать два – в плохоньком демисезонном пальтишке звали Екатериной Сергеевной Малыгиной. Родилась она в одна тысяча девятьсот шестнадцатом году в семье дворянина Сергея Михайловича Малыгина и Натальи Федоровны, урожденной Величковской, и была вторым ребенком после брата Алеши, которому на момент ее появления на свет исполнилось четыре года. Род Малыгиных был весьма древний и вел свое начало от новгородского ушкуйника Луки Малыгина, который в одна тысяча триста двадцатом году вместе с товарищами совершил набег на норвежские земли и напрочь разорил области Финмаркен и Холугаланд, после чего очередная война, развязанная шведами за земли Великого Новгорода, прекратилась. Потомок Луки Малыгина – Пятой Малыгин был опричником Ивана Грозного, а уже потомки Пятого служили великим князьям и государям российским воеводами, дьяками, стольниками, стряпчими и прочими чиновными служащими.

Отец Екатерины был губернским секретарем – чин не шибко высокий, а проще сказать – мелкотравчатый. Поэтому через год, когда грянула сначала Февральская, а затем и Октябрьская революция, никаких гонений новой власти на семью бывшего губернского секретаря Малыгина не последовало. Правда, в середине декабря семнадцатого года в квартиру Малыгиных стремительно и безапелляционно ввалился революционный патруль, состоящий из двух матросов в черных тяжелых бушлатах и человека в коротком хиленьком драповом пальтишке, с усами и с заостренной бородкой, беспрестанно покашливающего. Патруль в полном молчании прошелся по квартире, осматривая обстановку, глянул на пятилетнего мальчишку в полушубке до пят и закутанную в шаль годовалую девочку – с приходом новой власти прекратилось отопление квартир, – деловито протопал на кухню, где на тарелке лежали две вареные высохшие картофелины, предназначенные на обед всей семье Малыгиных, и так же стремительно и бессловесно покинул квартиру. Более Малыгиных революционная власть не беспокоила вплоть до середины сентября восемнадцатого года, когда красные прогнали белочехов и белые отряды полковника Каппеля, месяц назад захватившие Казань.

Четырнадцатого сентября 1918 года в квартиру Малыгиных пришли двое представителей власти, одетые в просторные галифе, новенькие грубоватые кожанки и кожаные картузы со звездочками и с маузерами в деревянных кобурах, прицепленных к ремням. Они учинили обстоятельный обыск, повыбрасывав вещи из шкафов, комода. Из письменного стола повытаскивали папки с деловыми бумагами, часть которых захватили с собой для пристального изучения, и увели с собой угрюмо молчавшего отца. Позже выяснилось, что его обвинили в офицерском заговоре против советской власти (хотя Сергей Михайлович Малыгин офицером никогда не был), возникшем перед самым взятием города белочехами и отрядами полковника Каппеля, и расстреляли во дворе двухэтажного особняка, подвал которого был переоборудован под временную тюрьму.

Как выжила Наталья Федоровна с сыном и дочерью в годы Гражданской войны, про то семейные предания умалчивают. Точно можно сказать одно: досталось всем троим с лихвой, а у Кати еще была выявлена среднетяжелая форма дистрофии, и если бы девочку не определили в больницу, где имелось какое-никакое питание, для нее все могло бы закончиться весьма печально.