Безумство храбрых. Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов(изд.1971)

Возле глухой стены крематория, как всегда, лежали трупы, и возле них двигались темные фигуры. Охранников поблизости не было. Осмелев, Демка подошел к работавшим. Они удивленно смотрели на него.

— Мне нужен высокий такой дядька с рыжими усами,— тихо сказал Демка по-русски.

Вперед вышел высокий человек. Демка обрадовался:

— Это я.

— Кто это — ты? — густым басом спросил человек.

— Я жил у инженеров…— начал объяснять Демка, но, увидев, что обознался, замолчал.

— Ну и что?

— Я приходил за пайком, мне сказали, чтобы я здесь остался, а я не поверил. Высокий такой сказал, с рыжими усами.

— Данилов, наверное,— сказал кто-то из тьмы.— Я сейчас позову его.

Да, Данилов оказался именно тем дядькой с рыжими усами. Подойдя к Демке и рассмотрев его вблизи, он строго сказал:

— Ты что номера выкидываешь? Люди постарше тебя говорят «оставайся»—значит, надо оставаться. Не в игрушки играем.— Он повернулся к стоявшему рядом человеку: — Пусть работает у тебя. Дайте ему поесть.

Данилов ушел в крематорий. Кто-то дал Демке кусок хлеба, но он положил его в карман и спросил, что надо делать.

— Тут, брат, работа одна,— угрюмо пробасил высокий,— товарищей в пекло таскать…

Из-за того, что дневная смена вернулась в пещеру, когда там еще находилась вторая смена, образовалась страшная давка. Заключенные тревожно спрашивали друг у друга, что случилось. Но никто ничего не знал. Вдруг погас свет. Говор сразу умолк. И в этой внезапно наступившей тишине, когда все слышали только учащенное дыхание товарищей, откуда-то из глубины пещеры раздался властный, спокойный голос:

— Товарищи заключенные! — это было сказано по-русски, но тотчас другой голос повторил обращение по-немецки.— Палачи готовят уничтожение лагеря. Мы не должны дать совершиться этому преступлению.— То же самое было сказано по-немецки.— Нас больше, нас намного больше эсэсовских бандитов. Вдобавок они понимают, что нх песенка спета: американские войска не больше, как в пятидесяти километрах от нас. Советские войска начали наступление на Берлин.

Раздался взрыв радостного крика. Невидимый оратор и его переводчик продолжали:

— Если мы отбросим страх и стеной станем против палачей, они свой злодейский план не выполнят. Готовы ли вы на борьбу?

Пещера, казалось, раздалась во все стороны от грозного рева тысяч голосов. В это время вспыхнул свет. Люди увидели друг друга, увидели такими, какими они не были, может быть, с самых далеких дней мирной жизни. Радостно блестели глаза. Одни улыбались, у других были сосредоточенно-волевые лица. Лишь у немногих в глазах оставалась привычная растерянность и страх.

— Ну видите? Что я говорил!— Баранников горящими глазами смотрел на Борсака и Гаека; те молчали, потрясенные не меньше его.— Это же сила! Я говорил!

Баранников вглядывался в лица людей, пытаясь угадать, кто же из них только что был оратором. Русский голос был совершенно незнакомый. Тот, который повторял все по-немецки, мог быть Отто — Баранникову казалось, что это был именно его голос.

У входа в пещеру стоял Вальтер, который всегда бывал возле Отто. Парень явно искал кого-то. Увидев Баранникова, он улыбнулся.

— Надо поговорить,— тихо сказал он. Посмотрел вокруг и спросил: — Слушали речь?

Баранников улыбнулся:

— Вместе со всеми кричал «ура».

— Сегодня так было во всех пещерах. Это первая проверка готовности. Какое у вас впечатление?

— Люди пойдут в бой,— не задумываясь, ответил Баранников.

— И в неравный?

— И в неравный.

— Вы будете в этой пещере?

— Очевидно.

— Это хорошо. Здесь маловато русских и очень пестрый состав. Поэтому сегодня и выступал сам Глушаков.

— Кто это?

— Русский подполковник. Он прислан к нам товарищами из «Оврага». Будет возглавлять восстание.

— А что с Пепеляевым?

— Действует на поверхности.

— А товарищ Отто?

— Он выступал в третьей пещере. Просил передать вам привет. Вы скоро увидитесь, может быть, даже сепь дня. Он очень беспокоился за вашу судьбу.

— Как обстановка вообще?

— Можно сказать одно— сложная. С Советской Армией все ясно и понятно — началась битва за Берлин. А с американцами туман. За три дня они два раза меняли направление своего наступления. Нашим радиограммам по-прежнему не верят. В общем, сложно, чертовски сложно.

22

Кабинет генерал-директора стал похож на военный штаб. На столе стояли полевые телефоны, провода от них тянулись в форточку. В углу попискивала радиостанция. На респектабельных кожаных креслах были небрежно свалены шинели.

Уже наступила глубокая ночь, а работа здесь шла полным ходом. Беспрерывно урчал зуммер телефона, кто-то брал трубку, слушал, отдавал приказы. На столе была расстелена карта, над которой склонились люди в военных мундирах. В центре — генерал СС Зигмаль.

— Из подземелья есть четырнадцать выходов.— Генерал Зигмаль методично показал на карте все эти выходы.

— У каждого надо поставить спаренный пулемет и трех-четырех автоматчиков,— сказал моложавый полковник.

Генерал Зигмаль бросил на полковника насмешливый взгляд.