Безумство храбрых. Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов(изд.1971)

По шеренге точно ток пробежал. Баранников видел, как товарищ Антека украдкой взял со станка тяжелый гаечный ключ.

Отобранных окружили солдаты. Процессия тронулась к выходу.

Стоявшая во всю длину цеха шеренга сломалась, и сотни людей молча стремительно побежали к выходу и стали там плотной стеной. Это произошло так быстро, что процессия не успела остановиться и теперь оказалась в нескольких шагах от толпы заключенных.

— Товарищи, скорее к нам! — крикнул из толпы Баранников.

Обреченные разметали солдат и слились с толпой, которая мгновенно пропустила их внутрь.

Перед толпой возникла коренастая фигура Диркса. Нагнувшись вперед, он с детским удивлением смотрел на заключенных. В первую минуту он не был ни напуган, ни встревожен,он просто не верил своим глазам. Он, гастролировавший со своей «мельницей» по многим лагерям и перемоловший тысячи таких же, он, своими руками убивший сотни и привыкший относиться к своим жертвам, как к бессловесному стаду скота, впервые увидел их лица, глаза, сжатые кулаки.

Диркс, не целясь, выстрелил из пистолета в толпу и ранил троих, в том числе Антека. Толпа не шелохнулась. Только товарищ Антека подался всем телом вперед, будто собирался упасть. Но вдруг его правая рука сделала круговой взмах, и гаечный ключ обрушился на голову Диркса.

Диркс осел на землю, к нему бросились эсэсовцы. Баранников воспользовался замешательством и крикнул:

— Быстро через проходную штольню в пещеру!

И, как вода мгновенно уходит в песок, так толпа исчезала в черной дыре штольни. Раненых уносили с собой.

Баранников задержался немного и прислушался к тому, что делалось в цехе, но по доносившимся оттуда звукам ничего нельзя было понять.

Опять в пещере оказалось две смены — тысячи людей в страшной тесноте. Разбуженные товарищи всё узнали. В разных концах пещеры раздавались голоса:

— Надо завалить вход в пещеру!

— А дышать чем будем?

— Выставить дежурных в проходной штольне!

— Раненых надо снести в санитарку!

Баранников стоял, прижатый к стене, и слушал. Нет.

нет, ничего не говорило о том, что люди напуганы происшедшим. И сам он тоже постепенно успокаивался. Он больше всего боялся, что появление раненых вызовет страх.

— Они специально вызвали смену, чтобы им удобнее было хватать людей! — кричал стоявший возле Баранникова человек.— Никто не должен выходить из пещеры!

— Они заморят нас голодом! — ответил ему далекий голос.

— А что лучше: смерть от пули сегодня или от голода через неделю?— спросил сосед Баранникова.

Голоса слились в общий гул, в котором ничего нельзя было разобрать. И вдруг Баранников ясно услышал, как кто-то несколько раз прокричал:

— Где инженер Баранников?

— Я здесь!

Баранников стал проталкиваться к центру пещеры и увидел, что его зовет товарищ Антека.

— Я здесь,— крикнул Баранников и остановился в центре пещеры.

Все выжидательно смотрели на него.

— Товарищи!— крикнул польский токарь.— Вот этот русский инженер спас сейчас наших товарищей!

Люди прихлынули к Баранникову. Он увидел их ждущие глаза и напряженно думал, что он может сказать сейчас этим людям.

— Товарищи! — Баранников огляделся вокруг.— То, что сейчас произошло, показало: если мы действуем сплоченно, палачи отступают. Это самое важное. И дальше мы должны быть вместе. Все за одного, один за всех. Мы начали борьбу за нашу жизнь, за наше освобождение из этого ада и должны дать клятву: что бы ни случилось, не поддаваться страху и не терять уверенности в себе. Когда мы вместе, мы большая и грозная для врагов сила. Но не думайте, что мы действуем вслепую. Во главе нашей борьбы стоят умные, храбрые люди. Всему свой час…— Баранников помолчал и добавил: — А пока первое дело — оказать номощь раненым. Где они?

Товарищ Антека молча показал рукой в темный угол пещеры.

Люди насколько могли расступились, и Баранников подошел к лежавшему у стены Антеку. Он лежал на спине, прижав руку к судорожно поднимавшейся и опускавшейся груди. Глаза его были закрыты. Баранников присел рядом, взял горячую руку Антека. Пульс еле прощупывался.

— Куда его ранило? — тихо спросил Баранников.

— В живот.

— Антек! — позвал Баранников.

Но на лице поляка не дрогнул ни один мускул. Баранников рукой приоткрыл веки. Глаза были мертвы, на свет не реагировали и только грудь судорожно поднималась и опускалась да приоткрытый рот делал чуть заметные движения, будто Антек хотел его закрыть и не мог. Вдруг раненый двинул рукой, она соскользнула с его груди, и тотчас судорожное дыхание оборвалось.

Антек умер. Баранников встал.

— Товарищи!— обратился он к окружавшим его людям.— Мы понесли первые потери в борьбе. Умер от раны польский товарищ Антек. Это был настоящий солдат в священной борьбе с фашизмом. Когда-нибудь вы узнаете, как много он сделал в этой борьбе. Он погиб за свободу! Мы не забудем его. Пусть эта потеря призовет нас к большему единству, к большей храбрости! Смерть фашизму! Да здравствует свобода!