Безумство Мазарини

Я услышал треск, будто кто-то наступил на сухую ветку.

Отчетливо. Совсем близко. На холме.

Моя смелость тут же растаяла.

Затаившись в темноте, мы ждали, прижавшись друг к другу. Неужели только опасность могла настолько нас сблизить? Отец вслушивался.

Ничего?

Луч маяка прошел чуть дальше, осветив лишь песок и деревья. Мы медленно поднялись. Я представил себе, что за жизнь у него была все эти годы, когда ему приходилось постоянно быть начеку, остерегаться и скрываться.

Я стряхнул песок. У меня оставалось еще много вопросов.

– А что знают Тьерри и Брижит?

– Не так уж много. Я никогда им особенно не доверял. Но кроме них, у тебя нет родственников, и они кажутся мне неплохими людьми.

– Но они знали, что ты жив?

– Да. Это мне не нравилось, но твоя мама настояла и открылась Брижит. Только они и знали. Эти десять лет мы мало общались – несколько звонков, несколько писем. Я остерегался, но так мне хоть что-то о тебе рассказывали. После несчастного случая на стройке мы поссорились, на том и расстались. Они не понимали, зачем было притворяться мертвым. Должно быть, решили, что я сумасшедший или безответственный. Такие рассудительные, такие сосредоточенные на своих мелких делишках. Воображаю, как ты скучал все эти годы.

«Да», – подумал я, но что-то помешало мне признаться. Все-таки это они меня вырастили. Я опустил голову и промолчал. Потом взглянул на часы: начало двенадцатого. В лагере все уже спят.

Я поднял глаза. Деревья над пляжем медленно покачивали темными ветками. У меня был и другой вопрос. Придется его задать.

– Тебе пора, Колен. Я тебя провожу. Завтра предстоит долгий день.

– Папа, у меня есть еще один вопрос.

В горле набухал комок, но выбора не было, и я решился.

– Есть еще кое-кто, о ком ты мне ничего не рассказал. Я видел ее на нескольких фотографиях, на этих снимках вы все обедаете под открытым небом, в развалинах аббатства.

Он удивленно смотрел на меня.

– Девушка. Рыжая девушка. Коротко стриженная. Очень красивая. На многих снимках она сидит рядом с тобой. И на видеозаписи. Я нашел кассету у Тьерри.

По взгляду отца я понял, что он взволнован, что мой вопрос задел в нем что-то важное. Что произошло с той девушкой? Не из-за нее ли на самом деле сбежал отец?

Он ответил почти сразу, глядя мне в глаза:

– Это Джессика Сонье. Ты прав, девушка очень красивая. Должно же было среди всего этого безобразия найтись немного красоты и невинности. Не волнуйся, Колен, между твоим отцом и этой девушкой никогда ничего серьезного не было. Могу поклясться в этом всем самым дорогим для нас обоих!

Я вспомнил фильм и папину руку под юбкой Джессики, но не посмел настаивать. Он казался искренним. Он поклялся. Но у меня же есть доказательство обратного, а значит, он и в чем-то другом мог соврать. Но, может, Джессика была лишь искушением, мимолетной, ничего не значащей ошибкой? Отец мог быть героем, чистым, страстным… и неверным.

Но зачем клясться?

Герой – чистый, страстный, неверный… клятвопреступник?

Никогда ничего серьезного не было…

У меня перехватило горло, я понимал, что не должен допытываться, требовать разъяснений. Боялся, что разочарую отца. Нужно сосредоточиться на моей миссии, на завтрашней встрече у нотариуса Сержа Бардона. Все остальное второстепенно.

Папа положил мне на плечо теплую руку:

– Я провожу тебя до лагеря.

Песок, затвердевший от ночной прохлады, слегка продавливался под ногами. У папы с собой был фонарь гораздо мощнее моего.

Я следовал за лучом света.

Мы вышли на дорогу.

– Сможешь завтра прийти к нотариусу к десяти утра?

– Ну… да.

Понятно, он не напишет записку, чтобы меня отпустили. Но я сумею сбежать.

– Знаешь, – сказал я, – теперь мне незачем оставаться в лагере, я ведь нашел тебя. Заберу вещи и уйду с тобой.

Он улыбнулся:

– Там видно будет. Официально я все еще считаюсь умершим. Но завтра никаких проблем, я буду ждать тебя возле лагеря. С машиной.

– Знаю, белый фургон «форд транзит».

Он удивился.

– Позавчера я видел тебя в порту, потому и начал искать. Вообще-то это странно, тебе не кажется? Никто тебя за десять лет ни разу не узнал, кроме моряка-алкоголика, а я нашел за несколько дней…

– Но ты-то, в отличие от других, был уверен, что я жив, а умерших не замечают. Особенно если они бородатые, в бейсболке и темных очках.

Наверное, он прав. Опять сработало что-то вроде инстинкта или тайного предчувствия.

Вокруг тишина, прохладно, ветер с моря подгонял нас в спину. О чем мы забыли поговорить? Я задумался.

Ну да, конечно!

– Папа, а сокровища Мазарини? Ты мне про них ничего не сказал. Это легенда или нет?

Отец оглянулся и посмотрел на меня.

– Я ждал, что ты об этом спросишь. Подростков увлекают истории про клады, правда? Я был таким же. Нет археолога, который не шалел бы от кладов. Безумство Мазарини… Завтра ты узнаешь о нем больше, Колен. В досье, которое ждет тебя у нотариуса, есть, кроме всего прочего, план и еще кое-что. Ты и это тоже унаследуешь. Годы поисков сведений о Безумстве Мазарини. Тебе еще предстоит удивиться…