Безумство Мазарини

Габриель Бордери тоже допил вино. Похоже, голова у него была крепче, чем у Симона. Он прошелся по белоснежной плитке, глядя на бухту Ангелов, на бирюзовую воду и белые паруса.

– Насколько мне известно, – обернувшись, сказал он, – Жан открыл свой секрет маленькому Колену во время последнего общего застолья ассоциации – застолья, которое стало началом конца.

– Прямо-таки Тайная вечеря, – заметил Симон. – Жан Реми возомнил себя Иисусом?

– Возможно, – согласился Бордери. – По меньшей мере, пророком. Но одно несомненно: он так и не воскрес. К сожалению… – И задумчиво покрутил в руках пустой бокал.

Симон смотрел на оранжевую папку.

– Откроем?

Габриель Бордери развязал ленточки. Листов было много, около сотни. Бордери быстро перебрал их.

– Двадцать лет исследований! – Он вернулся к началу. – Поехали. Триста лет истории. Первый источник – то самое письмо мадам де Севинье. Неистощимое богатство Мазарини, которым он и обольстил французский двор, которое помогло ему короновать юного Людовика XIV.

– Я в курсе, – вставил Симон.

– Читаешь «Островитянина»? Жан Реми первым обнаружил это забытое письмо. Я думаю, что вся его страсть и родилась из этих нескольких строчек. Аббатство. Клад. Признаюсь, поначалу я ему не верил. Выстроить целую теорию, посвятить жизнь исследованиям с единственной отправной точкой – письмом мадам де Севинье. Ее письма – сплетни той эпохи.

– Как если бы три века спустя кто-нибудь выстроил целую историческую теорию, черпая информацию из «Космо» или «Гала».

– Совершенно верно. Тебе это не кажется глупостью?

– Интуиция ученого.

– Возможно.

Габриель Бордери продолжил листать досье. Симон встал и снова пробежался взглядом по абстрактным полотнам, задержавшись на странной картине – мешанине из зеленых и оранжевых квадратов. Вернулся к хозяину дома, наклонился, заглянул в папку через его плечо.

Старые гравюры с видами острова, морские карты, старинные планы аббатства, наказы третьего сословия депутатам Генеральных штатов времен Французской революции, купчие на земли, выписки из актов гражданского состояния. Еще там были геологические срезы, справки о составе почвы.

– Впечатляющие материалы, – сказал Симон.

– Да. Но мы дошли до главного. До самой важной находки Жана Реми. До ключа, который убедил его в правильности выбранного направления поисков.

– История молодого фермера?

– Правильно, – подтвердил Бордери. – Разумеется, «Островитянин» об этом писал, но ты узнаешь все подробности. Здесь вся переписка Люсьена Верже, фермера, который в 1914 году возделывал землю на острове. Должно быть, Жану стоило огромного труда найти эти письма. Но история захватывающая. Я все это бегло просмотрел в свое время. Прочту тебе несколько отрывков. Посмотрим, окажешься ли ты догадливее меня.

Симон сосредоточился.

– Письма от кого и кому?

– Письма, которыми обменивались этот молодой фермер, Люсьен Верже, и Анри Фушеро, школьный учитель с Морнезе, который, выйдя на пенсию, уехал в Перигор. Я прочитаю тебе первое письмо Люсьена Верже. «Остров Морнезе, 3 января 1914 года. Мсье Фушеро…» Бла-бла-бла. Он благодарит его за ценные знания и все такое. Вот, слушай: «Вы найдете в этой посылке совершенно удивительный сюрприз, который я с радостью Вам отправляю. Я не большой знаток, но думаю, что это чистейшее сокровище. Я возлагаю на него большие надежды. Возможно, оно принесет мне богатство. Но я знаю, что Вы в этом разбираетесь прекрасно и сможете указать мне его истинную ценность». Дальше он снова начинает вспоминать детство, что для нас не представляет ни малейшего интереса. Ну что, вдохновляет?

– Пока что нет, – наморщив лоб, ответил Симон. – А ответ учителя у вас есть?