Безумство Мазарини

— Это любопытно, тебе не кажется? Десять лет на острове длится затишье, а потом одно за другим: Жан-Луи Валерино бежит из тюрьмы, ты являешься и начинаешь расспрашивать про этот клочок земли. Именно сегодня.

— Что вы имеете в виду?

— Ничего, просто к слову пришлось.

Симон вздохнул, но не отступил.

— Но имя владельца участка вы можете назвать. Это вовсе не тайна.

Бардон еще внимательнее всмотрелся в Симона.

— Не знаю, во что ты ввязываешься, малыш, но думаю, что господин мэр платит тебе не за то, что ты роешься в бумагах… И думаю, что он не обрадуется, узнав об этом.

— А вы донесете? — поддел его Симон.

— Не зарывайся! — Нотариус повысил голос. — Ты, мальчик, имеешь дело с Сержем Бардоном. Я сказал это для твоего же блага. Не только мэру, многим захотелось бы узнать про твои изыскания. Здесь все довольствуются трепом «Островитянина», это успокаивает совесть и к тому же развлекает. Ну что? Все еще уверен, что хочешь копнуть глубже?

Симон в упор посмотрел на нотариуса:

— На все сто!

— Хорошо. Я тебя предупредил. Потом придется жать на педали. Тебе ничего не спустят, мальчик мой.

Симон начал заводиться.

— Я и так жму на педали, не беспокойтесь.

Бардон сочувственно глянул на прислоненный к стене двухколесный внедорожник.

— Ладно, слушай. Имя владельца Жан Реми, он возглавлял ассоциацию Святого Антония, они пятнадцать лет раскапывали недра аббатства. Славный малый, купивший участок за гроши, когда здесь еще не было ни парома, ни туристов.

Симон заподозрил, что нотариус над ним попросту издевается, и сухо заметил:

— Умер он, ваш владелец. Десять лет назад умер.

— Да-да. Не спорю, умер. Это всем известно. Но пока другого владельца нет.

— Все эти годы?

— Все эти годы.

— И такое законно?

— Да, потому что Жан Реми оставил мне точные распоряжения, перед тем…

— Перед тем как покончить с собой? — перебил его Симон.

— Именно. Перед тем как уйти, он поручил управление участком своему другу, Габриелю Бордери.

Симон старался все запомнить.

— Кто он, этот Бордери?

Нотариус достал платок и вытер лоб. Становилось жарко, а Серж Бардон не привык днем покидать свою контору с кондиционером.

— Не хотите войти? — с легкой насмешкой поинтересовался Симон.

— Не испытывай мое терпение, — проворчал нотариус.

— Так что этот Габриель Бордери?

— Ты, возможно, слышал про компанию, которой он руководит. «Эко-Стоун». Одна из трех крупнейших строительных компаний в средиземноморском бассейне. Он ворочает миллионами. Дальше растолковывать не стану.

— А почему Жан Реми доверил свою собственность торговцу бетоном?

— Должно быть, потому, что не воспринимал его как торговца бетоном. Габриель Бордери из «зеленых». Во всяком случае, раньше был таким. Он поднялся на волне интереса к возобновляемой энергии, биоматериалам и всякому такому. На этом и сколотил состояние.

— А как он оказался на острове?

— Габриель Бордери тоже увлекался археологией, с Жаном Реми они дружили с детства. В течение многих лет он финансировал раскопки в аббатстве. Филантроп. Для имиджа его компании лучше не придумаешь. Они с Жаном Реми и проектом Сангвинарии вместе занимались.

— Мне казалось, строительством занималась компания под названием «Евробильд», — удивился Симон.

— Это первоначальное название компании Габриеля Бордери. После несчастного случая и скандала он ее переименовал, превратив «Евробильд» в «Эко-Стоун». Логично, правда? Говорю тебе, он хитер. Как видишь, несчастный случай в аббатстве не помешал ему преуспеть в другом месте.

— По-моему, дело прекратили за отсутствием состава преступления.

— И да и нет. Жан Реми взял всю вину на себя. Его смерть была всем на руку.

Бардон снова утер пот, шумно отдуваясь. Симон старался собраться с мыслями. Удержать его, что-то придумать, еще о чем-нибудь спросить.

— Постойте! Вы сказали, что Жан Реми поручил управление Габриелю Бордери. А в чем разница между тем, чтобы распоряжаться имуществом и владеть им?

— Владеют единолично и постоянно. А распоряжаются в течение определенного времени.

— Хотите сказать, что Габриель Бордери должен был распоряжаться участком только временно?

— Не очень-то шустро ты соображаешь, мальчик. Именно это я тебе и втолковываю. Определенный срок. Такова была последняя воля Жана Реми.

— И какой же срок?

— Ты наглеешь, малыш.

— А все-таки?

Серж Бардон окинул Симона долгим оценивающим взглядом, словно решал, можно ему доверять или нет.

— Хорошо. Ты сам напросился. Добро пожаловать в клуб посвященных, которым не дотянуть до глубокой старости.

Симон невольно поежился. Нотариус медленно проговорил:

— Габриель Бордери должен был управлять этим участком в течение десяти лет.

— И после смерти Жана Реми прошло как раз десять лет!

— Не совсем так. Десять лет без нескольких дней.

— А… а кто наследник?

— Сын Жана Реми, — бесстрастно ответил нотариус. — Его единственный сын. Колен Реми. По завещанию отца Колен должен вступить во владение землей аббатства в день, когда ему исполнится шестнадцать лет. Как раз завтра это и случится.