Безумство Мазарини

Тупик. Дорога к дому номер два у сквера Луизы де Вильморен в Кормей-ан-Паризи завела его в тупик. Пять часов потрачены зря! Семья Дюкурре и сирота Колен Реми могут сейчас быть где угодно — во Франции, в Испании, в Греции или Хорватии. Как их найти?

У него оставалась в запасе еще одна идея, но окончательное решение принять было трудно. Симон посмотрел на часы и вздохнул. Похлопал себя по щекам и развернул дорожную карту Франции. Повел пальцем вдоль шоссе А6 к Лиону, Авиньону, Эксу. Спустился к Ницце и постучал пальцем по точке. Опять вздохнул, еще раз сверился с часами, улыбнулся и запел во весь голос «Мы поедем».

После чего резко повернул ключ зажигания. Мотор заурчал.

— Я выезжаю, Габриель. Считай до десяти — ровно в десять я буду на месте.

Включил поворотник и направился в сторону шоссе А15.

33 Папа Пятница, 18 августа 2000, 21:57 Чаячья бухта, остров Морнезе

Человек повернулся.

Теперь он стоял ко мне лицом.

Хотя уже стемнело, луна была яркая, а нас разделяло метров тридцать, не больше, и у меня не осталось ни малейших сомнений.

Это был мой отец.

Живой!

Я был прав, а они все ошибались.

Я направил на него фонарь.

Свет его ослепил, он прикрыл глаза ладонью, словно раздумывал, но через несколько бесконечно долгих секунд спросил:

— Колен?

Мы смотрели друг на друга и молчали.

Он первым прервал молчание:

— Спускайся! Спускайся скорее.

Через миг я уже слетел с косогора на пляж. Мы не сразу справились со смущением. Потом он меня обнял.

— Колен! Ты нашел меня! Колен, сынок!

Он отстранился, чтобы посмотреть на меня. Руки у него дрожали.

— Подумать только, завтра тебе исполнится шестнадцать. Шестнадцать лет! Я больше десяти лет тебя не видел…

Я его рассматривал. И узнавал. Я вспомнил все, до мельчайших подробностей. Теперь у него была густая борода, и для островитян, возможно, он сделался неузнаваемым, но только не для меня — я помнил каждую черточку его лица.

Папа не стал долго тискать меня в объятиях, и я был этому рад, меня немного смущала такая близость, я не привык к подобным проявлениям нежности. Но он ощущал мое волнение, а я — его.

— Садись, — тихо сказал он.

Сам тоже сел, и мы оказались лицом к лицу на маленьком пустом пляже. Луна отражалась в воде. Чуть дальше к югу маяк Кандальников через равные промежутки времени освещал бухту лучом, словно огромный прожектор на сторожевой вышке. Кругом было тихо. Все выглядело почти нереальным. Все, кроме сидевшего передо мной живого отца.

— Ну вот, ты приехал. Получил письмо от нотариуса?

Вопрос удивил меня.

— Какое письмо?

Настала его очередь удивляться. Наша встреча приобретала сюрреалистический оттенок.

— Ты разве не получил моего письма? Ты не из-за него здесь оказался? — Видя мое недоумение, он объяснил: — Здешний нотариус мэтр Серж Бардон должен был прислать тебе извещение примерно неделю назад, сообщить, что когда тебе исполнится шестнадцать, ты должен прибыть на остров Морнезе и зайти к нему в контору. Как ты догадываешься, дело касается наследства.

— Неделю назад я уже был тут, на острове, в лагере.

И я вкратце рассказал, каким образом очутился на острове и чем здесь занимаюсь. Отец выглядел слегка раздосадованным.

— Наверное, письмо получили Тьерри и Брижит. Они должны были тебе сообщить… Как же так…

— Папа, они завтра приедут, — перебил я.

Он словно удивился еще больше:

— Завтра? На остров?

— Да, они приедут навестить меня в мой день рождения. И конечно же, привезут письмо от нотариуса.

— Ну да, ну да…

Он задумался, ссыпал песок между пальцами. Эта тихая минута была наполнена тайной и ностальгией. Я подумал, что времени у меня много, торопиться некуда. И снова заговорил:

— Так вот почему ты не слишком удивился, увидев меня? Ты ждал, что я приеду.

Пауза.

— Знаешь, я уже ничего особенно не ждал. Это письмо я отправил, словно бросил в море бутылку. Я написал его так давно. Десять лет назад. Если бы я мог его вернуть… Но как вышло, так вышло. Главное, что смогу с тобой поговорить, объяснить, прежде чем ты его прочтешь. Но как ты меня нашел?

Я посмотрел на хижину над пляжем.

— Старый моряк.

Он улыбнулся.

— Мне бы надо остерегаться, он хитер, а с виду и не подумаешь. Но он один из немногих людей на острове, в чью честность я верю. Он бы не выдал меня никому, кроме тебя. Ему они тоже давно сломали жизнь. Но это отдельная история.

Он замолчал, посмотрел на меня, не переставая играть с песком, и наконец произнес:

— Ты стал мужчиной.

— Да нет, — пробормотал я.

— Да-да. Впрочем, разве у тебя был выбор?

Он явно не знал, с чего начать. Я помог ему:

— Почему ты не сообщил мне, что жив?

Казалось, от моего вопроса ему стало легче.

— Я просто оберегал тебя, Колен. Ты был в опасности, и мне пришлось скрываться, чтобы все считали меня умершим.

— Расскажешь сейчас?

Я устроился поудобнее и стал слушать. Его голос убаюкивал, как в самом раннем детстве.